Охотники

Кубань 1960 год. В период работы отца в Чапаево, Третей речки кочеты объездчиком колхозных полей была выдана ему лошадь по кличке Зайчик и бидарка - легкое двухколесное с крыльями над колесами, гужевое транспортное средство подобное тому, что используется на конных ипподромах, только двухместное. Ружье - тульская одностволка, была приобретена им ранее. И поскольку он разъезжая по полям, вдалеке видел много зайцев, которые не подпускали на расстояние выстрела, а дух охотника, сидящий в душе его, уже воспалился, решил поохотиться из засады в конце лесополосы. С вечера подготовил ружье, патроны, укрытие в виде заснеженного шалаша, уже стояло - была зима. До наступления темноты мы засели в засаду. Перед нами прекрасный обзор запорошенного снегом поля, украшенного заячьими следами и освещенного лунным светом, по всему небу мерцают звездочки. Особенно выделяется полянка, как будто на ней бегал полк зайцев или произошел какой - то сабантуй, заячья пляска. Соблюдаем тишину, вот - вот поскачут зайцы, ружье у отца с взведенным курком, дабы не спугнуть при взводе добычу. Но проходит час, другой, зайцев нет. Через дрему в тулупе слышу рассказ отца, как он точно так сидел в засаде вовремя Великой Отечественной войны, как шли по дороге немцы, как они с пулеметчиком Кареповым стреляли по ним и как Карепов перетаскивал его, раненного в ногу, на безопасную позицию. Про второе ранение в шею с контузией при снятии блокады Ленинграда, про госпиталь в Ленинграде в котором он лечился, награды. Рассказ его прерывает, обдувая нас ветром, движущееся на нас с тихим шорохом огромное, темное пятно. С дерева посыпался на наши головы "ватный", легкий снег. Начинаем рассматривать и видим над нами громадную птицу с плавно вертящей по сторонам головой, мигая своими огромными глазами изучая обстановку. Шепчу - "Сова!" Так и просидели до рассвета, забыв про зайцев, любуясь не прошеной гостьей изредка подающей свой тихий глуховатый голос, переминаясь лапами на толстой ветке дерева. Вот такая интересная получилась охота.