В конце недели

В конце недели

Готовить я умею, в смысле еду готовить. Но как писатель мучительно думает над первой фразой, так и я усиленно напрягаюсь, прежде чем приступить. Исключение - завтраки. Там все ясно. Их готовлю я, это моя наисвятейшая обязанность. Три чашки чая, три бутерброда. Жене, сыну, себе. Дочь завтракает в детском саду. Завтраки неинтересно - стандартно, и нет полета фантазии. Ужины готовит жена. Это её обязательная программа, как и моя по утрам. Произвольную, в конце недели, исполняю я. Здесь я раскрываюсь. Само собой, для этого должно быть желание.
Справедливости ради надо отметить, что желание готовить появляется - по воскресеньям. По воскресеньям у меня вдохновение. Чем ближе конец недели, тем больше возрастает. Жена с сыном называют это «постшаббатом». Дочка повторяет за ними, - «пасабат завта», в предвкушении какого-то необъяснимого веселья, в предвкушении праздника. И он наступает. Тут меня упрекнуть не в чем. Ну разве что, когда повторяюсь. И когда включаюсь, моя душа отрывается на всю катушку. Но сначала я долго раскачиваюсь - думаю, что приготовить.
Наступает воскресенье, и я решаю осчастливить домашних чем-то вкусным и необычным. На ум приходить такая уйма рецептов и блюд, что разбегаются мысли. Начинаю всегда с громкого заявления – «Сегодня я приготовлю…». Семья замирает на несколько секунд, ожидая услышать название экзотического блюда, потом все смеются. Название придумываю тут же на ходу – «жаркое по-африкански», или там «запеканка по-польски». Было как-то «кроличье-овощное рагу – как основное блюдо австралийских аборигенов». Вместо кролика была курица. Тоже ничего, съелось быстро, с вылизыванием посуды.
Значит, как только я объявил, что приступаю к приготовлению еды – борща, супа, плова или опять же рагу, в миг все закручивается…
Сегодня старинное блюдо французских крестьян времен Людовика ХIV. Я быстро чищу картошку и все остальные овощи. Чищу сам. Весь процесс от начала и до конца только сам. Домашние включены в процесс приготовления, но они мне не мешают – в воспитательных целях совмещаю творчество с их активным в нем присутствием. Дети отвлекают дурацкими вопросами, – а кто такой «Людавик», а жена выгоняет их из кухни, но безуспешно. Детское любопытство - что получится у папы, сильнее. Тогда мать начинает приобщать детей к таинству - подать ингредиенты, выбросить очистки. Изготовление еды, скажу я Вам, очень таинственный процесс.
Я умею готовить. И уж сегодня удивлю. Сегодня я намерен поразить своих домочадцев новым кулинарным шедевром. С солью немного перебарщиваю. Жена говорит, что это от избытка чувств. Имеет ли она ввиду мое отношение к ней и детям, или избыток сей вызван мощным выбросом поварского усердия, жена не уточняет.
И вот, наконец, долгожданный момент:
-Сначала мне, потом папе.
Подумав, дочь переставляет первую тарелку:
-Нет, это папе, потом мне.
И продолжает:
-Потом маме, и потом Саше.
Дочке неполных три, распределение тарелок с едой, выставляемых на стол, дочь берет на себя и подходит иерархически. Иерархию в микрогруппе «семья» дочь понимает по-своему. Еда – крестьянская похлебка суровых времен средневековой Франции (так мною заявлено) из кабачков, картофеля, чечевицы, маслин, баклажанов и кусочков копченой колбасы, приправленная шпинатом и другими всякими зелеными пряностями. Жена смотрит в кастрюлю с сомнением – будет ли это есться. В смысле, кушаться. Я её понимаю. Рецепт придуман как всегда сорок минут назад и на семье еще не опробован.
Я приготовил, жена, стоя у плиты, накладывает в тарелки и подает дочке. За столом нас трое, дочь распределяет. И вот, после некоторых колебаний со стороны распределяющего первым, кому предложена еда, оказываюсь я, последним Саша. Сыну восемь, вижу, как ему хочется щелкнуть «распределялу» по носу, он заносит руку с приготовленными для щелчка пальцами, но под моим неодобрительным взглядом удерживается. И что удивительно - едят все, смотрят на меня с восхищением, как на бога, и просят еще. Смысл и значение слова «кормилец» до меня доходит буквально. Где-то в районе темени начинает припекать. Хочется потрогать.
-Саш, у меня на затылке ничего нет?
Сын смотрит, но нимба не видит:
-Ничего.
Дочь тоже тянется посмотреть:
-Папа, у тебя там лысина…
Как только дочь пошла в первый класс, я понял, что задача по приготовлению завтраков усложняется – четыре чашки чая, четыре бутерброда…
Январь 2015г.