Я жду, надеюсь и боюсь

Татьяне Литвиновой, Иркутск, 1971 год

Я жду, надеюсь и боюсь, наступит такой час
И глянет со страницы интернета,
Из прошлого знакомое, в кольце волос лицо
-Что милый не спокоен? Ждёшь ответа?

Всего-то пролетело вереницей сорок лет,
Пусть, с гаком, мы состариться успели,
Но в сутолоке, вдаль, летящих безвозвратно дней,
Ведь встретиться с тобою не сумели.

А помнишь ли Серёжа нашу встречу в Новый год,
Знакомство тут не выразить словами,
Я руку протянула, ты с улыбкою пожал,
Вдруг искра пробежала между нами.

Ах, Таня, Таня, Танечка в ту ночь мне говорил,
Вскружил девчонке голову шальную,
Каким попутным ветром в нашу глушь вас занесло,
Здесь не встречал, красивую, такую.

И с вами не сравнится в мире лучшая модель,
Кинозвезда советского экрана.
Да, кто бы мог подумать АэС Пушкин и списал,
Онегина из нашего романа.

От искры моментально разгорается пожар,
Сбоят сердца и полыхают лица,
Тону в твоих объятиях, сквозь стон шепчу:
- Люблю, безвольная и раненая птица.

Я за любовь была готова, жизнь свою отдать,
Витала в небесах, в душе ликуя,
Не нужно мне полцарства, этот торг не для меня,
Достаточно объятий, поцелуя.

В неё, как в сказку верила, мечтала под венец
Пойти под звуки марша Мендельсона.
Как жаль, что я не Золушка, и ты, увы, не принц-
Сюжетик для дворового шансона.

Исчез ты тихо, всуе, как английский джентльмен,
Не докучал себя моралью строгой,
Эстетика в поступках, как предметом для тебя,
Была в то время дамой недотрогой.

Состарился Серёженька и гложет душу стыд,
Баланс нарушился и совесть заиграла,
Ах, эту бы сознательность, да сорок лет назад,
Тогда бы я и горюшка не знала.

Да ладно успокойся, душу зря не береди,
К чему стенания, не рви с груди рубаху.
Повинную, меч, голову к тому же не сечёт,
Не стоит, милый, класть её на плаху.

Живи спокойно дальше, как до этого ты жил,
Пиши рассказы и стихи, свои куплеты.
Спасибо, что любовь мою и ласки не забыл,
В те ночи страстные и нежные рассветы.

Обескураженный сижу и тупо зрю на монитор,
Едва слова из монолога прозвучали,
Ушат воды, хоть не помоев, ледяной из Ангары,
В лицо плеснули, как пощёчину мне дали.

Сергей Кретов
Баден-Баден, 27 апреля 2015 года