Из Иерусалимского дневника

Было жаркое лето
И Голгофа была
И Стена белым светом
В мир прозрачный плыла…
И я к ней прислонялся
Как любой иудей…
Да и пусть православный,
Да и пусть не еврей.
У Господнего гроба –
Голос свыше,- Иди.
Я спросил только робко,-
А, что там, впереди?
***
Стоит старик
у Стены плача.
Пилоткой приник
к ней, и плачет.
Медаль, как слеза,
"За Отвагу" свисает,
А что там шептал
сам себе –
один он и знает.
Потом захромал
от Стены куда-то.
Фотоаппарат кто-то взял –
Не надо!
Улица Иерусалима,
как улочка Немиги
в Минске.
Откуда взялся
этот старый солдат –
немыслимо....
***
Как будто в Минске обитаю,
на старой улице своей.
В Иерусалимской парикмахерской
почти как действо вечных дней.
Жара стоит, и в пенном зеркале
лицо бумажное моё.
А Додик, мастер, из Одесских, -
Ну, что старик, твой снимем щёлк?!
Стриженье муз прошло на славу.
за двадцать шекелей всего.
Не знаю – много или мало.,
а вот блок «Мальборо» – того!
***
Иерусалим. Легко подстрижен
всё коротко. И что ещё?!
Как будто бы из дома вышел –
правда жара, но хорошо!
Зашёл в кафе, а там очкастик
со всей обоймой на столе:
на сборы, видно, в одночасье
призвали вновь студентов всех.
Как это всё-таки знакомо,
но мне сегодня всё равно –
аэропорт, дорога к дому,
и крест на кейсике моём.
В воздушной дымке рейс полёта,
дух стюардессы не унять.
Прошу салфеточку до взлёта,
чтоб нашей диве написать:
Какое небо славное.
Какой полёт!
А стюардессы-павочки,
Сплошной улёт!!!