Dействие SKY. Часть первая. Избранные главы. Главы 3,4,5

Глава 3

Капитан Алтай

К парадному фасаду помпезного здания, венчавшего просторную площадь, подъехал чёрный автомобиль с правительственными номерами. Из него вышел человек в ладно сидящей парадной форме офицера воздушно-десантных войск. Быстро поднялся по гранитным ступеням широченного крыльца, потянул на себя громоздкую резную дверь из красного дерева, и вошёл внутрь. Сбоку от входных дверей, в золочённой раме, красовалась алая табличка с гербом и надписью «Министерство обороны Республики Истиправлия». Человек подошёл к турникету, представился дежурному офицеру, и отдал свои документы. Дежурный долго их рассматривал, затем куда-то звонил по внутренней связи. Наконец, он вернул документы и сказал: «Второй этаж. Направо. Вторая дверь. Заместитель министра обороны ожидает вас».
«Заместитель министра обороны ожидает меня. Круто звучит!» – подумал человек, и направился через министерский холл к лестнице, ведущей на второй этаж.
Сделав, как положено по уставу, три строевых шага по ковру кабинета высокого начальника, человек взял под козырёк и отрапортавал: «Товарищ генерал-полковник, капитан Дранга по Вашему приказанию прибыл».
– Вольно! – скомандовал зам министра.
Зам министра был таким, каким и положено быть заму министра обороны – большим, грузным дядькой грозного вида в летах.
– Таак, значит, капитан Дранга, Алтай Зориевич? – спросил он прищурившись.
– Так точно, товарищ генерал-полковник.
– Ну, присаживайся, капитан. И ты, Горень Михыч, тоже присаживайся, – сказал он худощавому полковнику, стоящему справа от его кресла.
– Мне докладывали, капитан, что у тебя позывной, такой же, как имя твоё – Алтай.
– Так точно.
– Ну, так будешь ты у меня капитаном Алтаем!
– Есть, товарищ генерал-полковник.
– А скажи-ка мне, бывал ли когда-нибудь в минобороны?
– Никак нет.
– А не удивлён, что позвали?
– Ещё как удивлён, товарищ генерал-полковник, когда доложили, то думал сначала, что шутка какая-то.
– Ты у нас, капитан, командир первой разведроты отряда специального назначения. Так?
– Так точно, товарищ генерал-полковник.
– Вот эксперты наши репы почесали, – продолжал зам министра, – и доложили мне, что подразделение твоё лучшее, и сам ты командир, вроде как лучший. У тебя в роте все контрактники, даже на должностях рядовых стрелков сержанты, прапорщики, а то и литёхи. Элита элит, блин!
– Спасибо, товарищ генерал-полковник.
– Спасибо, сынок, это я тебе скажу, и Родина скажет, после того как боевую задачу со своими орлами выполнишь. Дело есть, Алтай, стратегической важности. От этого исход войны зависеть будет. Ни больше, ни меньше. Дело для тебя и орлов твоих. Что такое Хокум-52 слыхал?
– Штурмовой вертолёт грюнингеймский новейший.
– И что за вертолёт такой?
– Очень быстрый, очень манёвренный. Вооружение: управляемые противотанковые ракеты «Торнадо», но можно ставить и наши «Вихрь». Управляемые ракеты класса воздух-воздух «Кондор», но можно ставить нашу «Иглу». Тридцатимиллиметровая пушка, блоки неуправляемых ракет, авиабомбы, кассетные боеприпасы…
– Вероятность поражения цели первой очередью из десяти снарядов, составляет сто процентов, – прервал генерал, – скорость до шестисот кэмэ че. Может лететь боком со скоростью пятьдесят, назад со скоростью девяносто. Благодаря этому способен делать «мёртвую петлю». Ни один вертолёт в мире этого не может. Но чёрт с ней, с этой петлёй, понты одни. Хуже то, что он выполняет манёвр «воронка», – кружится носом вперёд, по кругу и расхерячивает всё на хрен, а ты его ничем достать не можешь, потому-что крутится очень быстро, прицелиться не даёт. Не взять его в ближнем бою. А в дальнем – тем более. Система выживаемости убойная. Двигатели расположены по краям друг от друга и полностью исключают вероятность их одновременного поражения ракетой. Экранно-выхлопные устройства на двигателях наворченные так, что ракета его не видит ни хрена, холодный он. \Зенитные ракеты наводятся на тепло двигателя – инфракрасное излучение. Если его нет, ракета в цель не попадёт. А. Б. \ Но самое поганое, капитан, что на нём стоит какая-то суперсекретная система дальнего обнаружения целей. В радиусе двадцати кэмэ видит всё: танк, блиндаж, орудие, бункер, да хоть пулемётный расчёт! Не спрячешься. А вот теперь представь. Дальность ракетного поражения Хокума двенадцать кэмэ. Он обнаруживает цель – танк, БТР, зенитку, солдатика с ПЗРК и бьёт ракетой. \ ПЗРК – переносной зенитный ракетный комплекс. Это небольшая зенитная установка, которую солдат переносит на плече, и с её помощью сбивает вражеские самолёты и вертолёты. А. Б.\ А самого Хокума на таком расстоянии обнаружить ещё не возможно. Он практически неуязвим. Вот такая падла.
А теперь, капитан, держись за стул, чтоб не упасть. Твердышина закупила у Грюнингейма двенадцать таких. Почему Грюнинкоты так расщедрились, что сверхсекретную технику стали продавать? Так это ж ясно. Что-то более продвинутое уже сляпали. Вот и решили поддержать своих друзей новоявленных, гниды. Десять таких вертолётов могут остановить целую армию! А у врага их двенадцать! Когда они введут их в бой, чуешь, чем это пахнет, капитан? Но есть и хорошие новости. Твердышина вбухала в покупку Хокумов весь свой бюджет, они себя обескровили. Они сыграли ва-банк. Они всё поставили на эту карту. И если мы её побьём, мы их раздавим.
Далее. Наша разведка установила предположительный район дислокации Хокумов – секретный, отлично замаскированный аэродром в глубоком тылу противника. И мы точно знаем, что противник не знает, что мы их засекли.
Капитан Дранга, я ставлю Вашему подразделению боевую задачу. Десантироваться в тыл противника, скрытно выдвинуться к объекту, и уничтожить все двенадцать вертолётов Хокум-52 противника.
Дранга встал и вытянулся по стойке «смирно», – Есть!
– Вольно! Успех этой операции, – продолжил генерал, – это победа в войне, а неуспех – поражение. Ты понимаешь какая ответственность на тебе, сынок?
– Так точно.
– Не справишься – Родину погубишь. Справишься – Родину спасёшь, героем станешь. А вернёшься живым, к тому же, – через несколько ступенек в карьере прыгнешь, не будешь уже с автоматом по горам прыгать.
– А я люблю, товарищ генерал-полковник, с автоматом по горам прыгать.
– Да знаю… Но вот прикажу тебе быть большим начальником, и никуда не денешься, станешь. А я прикажу, если с выполненной задачей живым вернешься.
Алтай, а дети-то у тебя есть?
– Нет пока. Но мы с женой планируем. Вот только война кончится…
– Хочешь, чтобы они жили богато и счастливо в процветающей стране?
– Да кто же этого не хочет?
– Тогда постарайся, браток, всё сделать как надо.
– Есть постараться, товарищ генерал-полковник!
– Алтай, времени у тебя в обрез. Они сейчас, похоже, обучают своих пилотов. Летают, видимо, по ночам, чтоб мы их не рассекретили. Когда закончат с этим и введут в бой точно не известно, но, судя по всему, очень скоро. Счёт идёт на дни, если не на часы. Так что, приступаешь немедленно.
Зам министра встал, капитан и сухощавый полковник соскочили со стульев вслед за ним.
– Капитан Дранго, Вы и Ваше подразделение, на время проведения операции, поступаете в распоряжение полковника главного разведывательного управления, Могуча Горень Михеивича. На время проведения операции, он ваш непосредственный начальник. Вы подчиняетесь только его приказам. Полковник Могуч подробно доведёт до Вас боевую задачу, план и детали операции. Выделит вашему подразделению дополнительные силы и средства.
Выполняйте!
Через пять минут Алтай был в кабинете полковника Могуча, в другом крыле здания Минобороны. Там уже находилось с десяток офицеров. Были ГРУшники, зам начальника штаба ВДВ, командир отдельного отряда специального назначения, в который входила рота Алтая, – полковник Старко. Был даже один генерал военно-воздушных сил.
– Группа командования операцией, – отрекомедовал собравшихся Могуч. – Своего старшего командира, полковника Старко, вы знаете, капитан, остальных я представлю.
После представления, полковник Могуч пригласил всех к столу и развернул на нём большую крупномасштабную карту.
– Предположительное место размещения секретного аэродрома здесь, – показал он на карте, – в тридцати шести километрах к юго-востоку от посёлка «Горка». А район высадки десанта у нас тут, в ущелье реки «Окунь». После десантирования подразделение капитана Дранго будет двигаться по ущелью вдоль реки сначала на юг, потом на восток, до посёлка «Охра». Дорог там нет, но ущелье широкое, техника должна пройти. Затем, дождавшись ночи, продолжит движение по просёлочной дороге на юго-восток, до села «Горка». Оттуда, пройдя по дороге десять километров, вот здесь, уйти с дороги влево, на восток. И используя маскирующие свойства местности, а местность там холмистая, скрытно выдвинуться по дуге с востока на юг, на максимальное приближение к объекту. Далее организовать разведку объекта. Выявить систему охраны, силы и средства, привлечённые для обороны объекта, и если удастся, определить находятся ли там Хокумы. А если не удастся определить это скрытно, путём наблюдения, то атаковать объект и провести разведку боем. При обнаружении на объекте вертолётов Хокум-52, все машины уничтожить.
– Как видите, товарищ капитан, – продолжил Могуч, –задачка у нас со многими неизвестными. Мы не знаем точно, есть ли на объекте Хокумы, но восемьдесят процентов вероятности, что они именно там, я вам дать могу. Мы не знаем как, какими силами охраняется объект, но предполагаем, что силами не меньшими, чем спецбатальон внутренних войск, имеющий бронетехнику и артеллерию. Мы не знаем насколько и как укреплён объект в инженерном отношении. Знаем только, что в ста пятидесяти километрах к югу от объекта базируется резервный мотострелковый полк противника, и через три- четыре часа после начала вашей атаки, он будет на объекте в полном составе. Так что действовать надо будет очень быстро.
– Вот вы можете спросить, товарищи офицеры, – обратился Могуч ко всем присутствующим, – а почему бы разведгруппе Дранго просто не подтвердить местонахождение Хокумов, сообщить точные координаты, после чего, по объекту будет нанесён ракетно-бомбовый удар? Отвечу. Есть два «но». Первое. Вертолёты, скорее всего, находятся в укреплённых бункерах. Второе. На защите объекта сосредоточено просто сумашедшее колличество средств ПВО. Кстати, так мы их и вычислили. Спрашивается, зачем так защищать участок в безлюдной степи? Так что, ракетно-бомбовый удар по объекту будет неэффективным. А посему-поэтому у нас одна надежда – на умелые диверсионные действия Вашей роты, Алтай Зориевич, – сказал полковник, и пристально посмотрел на Дранго.
– Продолжим решение нашего уравнения. Мы не знаем с какими силами противника придётся вам столкнуться, капитан. Не знаем, как противник будет вооружён, поэтому мы максимально усилим Вашу роту, и будем комбинировать. Вы, товарищ капитан, у нас командуете пешей разведротой. Поддержки авиацией в тылу у вас, сами понимаете, не будет, а противник будет хорошо вооружён и укреплён. Район высадки, от объекта на расстоянии сто пятьдесят километров, да и после придётся много и быстро перемещаться, перевозить вооружение, боеприпасы, провизию, раненных. Поэтому вам понадобится бронетехника и транспорт. Для этих целей усиливаем вас четырьмя БМД-2, двумя БТР-Д и выдадим вам 8 ТПК. \ БМД – боевая машина десанта, вмещает 7 десантников, вооружена 30-ти миллимеровой пушкой, тремя пулемётами, противотанковыми управляемыми ракетами ПТУР. БТР-Д – бронетранспортёр десантный, преднаначен для перевозки личного состава, вооружения и боеприпасов, вмещает 13 человек; вооружение – 2 пулемёта. ТПК – транспортёр переднего края, маленькая, маневренная машинка, с очень хорошей проходимостью, которую используют десантники для перевозки вооружения, боеприпасов, раненых. ТПК, также как БМД и БТР, может плавать, преодолевая водные преграды. А.Б.\ Из личного состава, соответственно, добавляем четырёх механиков-водителей БМД, четырёх наводчиков операторов орудий БМД, двух водителей БТР и восемь стрелков – водителей ТПК. Таким образом, прибавляется восемнадцать человек личного состава. Также, добавим к вашей роте зенитно-ракетное отделение, в составе шести человек, и инженерно-саперное, в составе четырёх бойцов. И вот вашему полку прибыло уже двадцать восемь человек. Но и это ещё не всё. Офицер ГРУ, старший лейтенант Злато, Ивус Гранович, войдёт в штат управления вашей роты, будет отвечать за ведение спецразведки и координацию действиий роты с ГРУ. Спецподготовка у него на уровне, не хуже любого из ваших ребят, капитан. Так что, прошу любить и жаловать. («Особист», – сразу окрестил его про себя Алтай.)
– Подведём итоги, – продолжил полковник Могуч, –состав вашей роты: три десантно-штурмовых взвода, миномётный взвод, противотанковое отделение, гранатомётное отделение, итого девяносто шесть человек личного состава. Усиление роты: зенитно-ракетное отделение, сапёрное отделение, четыре БМД, два БТР с приданным личным составом, да старший лейтегант Злато. Получается: твоих – 96, добавилось – 29, итого 125 бойцов в Вашем распоряжении, Алтай Зориевич. Кстати, с приданным вам личным составом, Вы, скорее всего, знакомы. Они из вашего полка. Ваш командир отряда, полковник Старко, лично их отобрал, сказал: лучшие люди.
– Алтай, тывсехребятзнаешь. Выбородобришь. Уверен. – оттарабанил скорговоркой-пулемётными очередями командир полка спецназа. Он всегда так говорил, даже с женой и детьми, и Алтая это очень забавляло.
– Теперь о доставке десанта в район высадки, – снова взял слово рукодитель операцией. – Доставка будет на вертолётах, десантирование производим посадочным способом. Скрытность здесь критически важна. Если обнаружат десант до начала атаки, то это будет провал. Для обеспечения скрытности нами предусмотрено следующее. Десантирование будет осуществляться с вертолётов Ни-26 ( Военно-транспортный вертолёт-гигант. Способен принять на борт 70 десантников и 2 единицы бронетехники, например, 2 БМД ) Для переброски группы потребуется шесть машин. Все машины пойдут одновременно, одним рейсом. Район ожидания \место где производится посадка десанта в вертолёты или самолёты. А.Б.\ у нас здесь, – Могуч вновь ткнул карандашом в карту, – вертолётная площадка близ хутора Цагань. Отсюда вертолёты идут прямо на юг, к линии фронта. Здесь сразу же начинаются болота, огромные заболоченные пространства. Смотрите – с запада на восток, порядка ста двадцати километров, и с севера на юг, порядка восьмидесяти. Идём над болотами прямо на юг. Двадцать километров до госграницы, на момент начала военных действий. Дальше ещё тридцать, прямо на юг, до линии фронта, также над болотами. Здесь, на болотах, оборона организована широким фронтом. Да, что там говорить, «организована»! Одно название. Никак там она не организована. Нет там никаких сил и средств, одни редкие дозорные, как с нашей стороны, так и с вражеской. Ни радаров, ни средств ПВО. Но бережёного бог бережёт, поэтому время вылета в 2.30. Пойдём по темноте, на высоте 15 метров. На высоте до пятнадцати метров радиолокатор не видит цели. Благо местность там равнинная. Продолжаем двигаться над территорией противника прямо на юг. Болота заканчиваются, - полковник водил карандашом по карте, – начинается лесостепь, мелкий кустарник, продолжаем бреющий слепой полёт, так, товарищ генерал? – Могуч взглянул на генерала ВВС.
Генерал кивнул. Могуч продолжил: – Так, в темноте, прижавшись к земле, мы движемся ещё восемьдесят километров. А дальше начинаются предгорья, и, значит, для бреющего полёта, нужна видимость. Но к этому моменту будет уже 3.30 утра, начинаются сумерки, появляется видимость, достаточная для пилотирования на предельно малой высоте над горной местностью. Я всё правильно говорю? – Могуч снова взглянул на генерала. Генерал опять молча кивнул.
– А ещё через пятнадцать километров начинаются горы, – Могуч склонился над картой, – Горы здесь высокие. Вершины свыше пяти тысяч метров над уровнем моря, перевалы на основном хребте – свыше четырёх тысяч. Вертолёты с полной загрузкой могут на них не забраться. Поэтому здесь мы сворачивем на юго-запад, и по ущелью Кунье, выходим на перевал Седло. Он один из самых низких в основном хребте – 3100 метров над уровнем моря. Переваливаливаем и возвращаемся на основной курс, на юг.
– Дополнительный расход горючего, которого и так впритык, – нервно заметил генерал авиации, и погрозил кому-то своим указательным пальцем-сарделькой.
– У Вас есть другие предложения, товарищ генерал?
– спросил Могуч.
– Да продолжайте, полковник, – недовольно махнул рукой генерал.
– Теперь мы входим в ущелье Окунь и продвигаемся по нему ещё 12 километров на юг. Здесь ущелье расширяется, а вот тут имеется поляна, на которую может сесть машина класса Ни-26. Это и есть район высадки вашей группы, капитан.
Тут слово взял генерал.
– Капитан, слушай меня внимательно. Там может сесть только один вертолёт. Остальные на подлёте. Тебе сорок секунд на выгрузку каждой машины. Не больше! Один выгрузился, ушёл. Тут же подходит другой. Выгрузился, ушёл. Чтоб всё как на конвейере было! У меня каждая секунда на счету. Каждая лишняя секунда – это расход топлива. Считать умеешь? Тогда считай. Дальность полёта Ни-26 при максимальной загрузке 475 километров, а загрузка четырёх машин из шести, будет максимальной. От района ожидания до района высадки 250 километров. А машинам после высадки назад лететь, над вражеской территорией. Ладно, дальность полёта порожнего Ни двадцать шестого – 800 километров, при полных баках. Но после того как мы вас высадим, баки у нас будут заполнены, в лучшем случае, на треть. Ты понимаешь, что этого едва хватит чтоб дотянуть до базы или, хотя бы, линию фронта пересечь? А ты в курсе, капитан, что эти шесть машин, это, практически, весь парк Ни двадцать шестых страны? Один в резерве и один в капремонте. И всё! А эти машины на вес золота. Я за каждую головой отвечаю. Так что, ты не подкачай, капитан, чтоб всё организованно было, и очень быстро!
– Не подкачаем, товарищ генерал-майор, – ответил Алтай.
Генерал несколько смягчился, – Капитан, в горах склоны нагреваются по-разному, это вызывает сильные боковые порывы ветра. Полёты вертолётов в горах – серьёзное испытание. Тем более, таких тяжёлых машин, как Ни-26. Тем более, идущих с полной загрузкой. Я выделил пилотов. Все ребята – асы. Цвет нашей авиации. Я не могу ни одного такого парня потерять.
Все, отлично понимали, что генерал завелся не из-за предполоагаемых задержек с высадкой, эти секунды едва ли могли что-то решать, а из-за того, что задача перед его лётчиками стояла запредльно сложная, риск – невероятный, последствия неудачи – катастрофические, ответственность –огромная, и вся она на нём.
– Товарищ генерал-майор! Ваши ребята асы, и мои тоже. Мы не то что за сорок секунд выгружались, мы и за двадцать успевали.
– Ну, добро…
– Товарищи офицеры! – снова взял бразды правления в свои руки Могуч. – Слава богу, языки, наш и противника, очень похожи. Любой истиправлянин легко говорит на твердышенском, и наоборот. Бывшие братские народы, так сказать… Вот как мы это используем в целях обеспечения скрытности операции. На вашу технику будут нанесены опознавательные знаки твердышенской армии. Хорошо для нас и то, что и техника у нас одинаковая. Как вы знаете, полно ещё чего с великоправлийских времён осталось. Да и сейчас, одни и те же модели выпускаются, что у нас, что у них. Правда, теперь у них грюнингеймская техника начинает появляться, но таковой ещё мало. Так что местное население, встретив вашу колонну, примет её за колонну своих войск, и никуда «стучать» не станет. Ну а воякам ихним, вы уж на глаза, раньше времени, не попадайтесь, Алтай Зориевич. Форма на вашем подразделении будет, как обычно, – песочка. \ «Песочка» – форма без знаков различия у спецназа. А.Б.\ Теперь об организации связи. Эх, – ностальгически вздохнул полковник, – вот в наше время, для связи с центром радиостанцию Р-129 таскали с собой, а она 53 кило весила! То ли дело сейчас! Спутниковая связь. Радиостанция, как телефончик мобильный, ничего не весит… Обязательный сеанс связи, каждый день, в 14.00. Спутник над вами, конечно будет проходить чаще, несколько раз в сутки, но в целях минимизации перехвата переговоров противником, выходим на связь раз в сутки, и в особо экстренных случаях – дополнительный сеанс связи в 22.00. На связь с Вами, капитан Дранго, буду выходить только я, лично. Ваш позывной – «Алтай», мой – «Пещера». Вопросы есть?
– Никак нет, товарищ полковник.
– И последнее. Дальнейшие задачи роты и эвакуация. После обнаружения, разведки и уничтожения объекта, получите дальнейшие распоряжения. Либо получите указания о месте, времени и порядке эвакуации вашей группы, либо… Может быть, придётся провести рейд по глубоким тылам противника, склады там есть поблизости. Будет видно по обстановке. А теперь, капитан Дранго, выдвигайтесь к своему подразделению, ставьте боевую задачу, организовывайте подготовку роты, отдавайте боевой приказ, ну, всё как положено, и – вперёд! У центрального входа Вас ждёт машина. Вопросы есть?
– Товарищ полковник, с женой можно попрощаться?
– Только по телефону, Алтай Зориевич. Вот вернётесь с победой, получите отпуск, тогда намилуетесь со своей ненаглядной. Слышал, красавица она у Вас. Ну а пока, только по телефону. Пять минут времени вам.
Алтай отошёл в конец коридора, уселся на массивный мраморный подконник, достал мобильник, пробежал пальцами по экрану. «Мои контакты», первым в которых стояло имя – «Ались».
– Лисёнок, привет! Это я. Как дела твои?
– Алтушик, котик, ты домой скоро? – замурлыкал приятный девичий голосок.
– Лисёнок... тут такое дело... ну... в общем, мне уехать надо. Вернусь через неделю-полторы. Командировка срочная.
– Алтай! Да что же это такое? – в голосе зазвучали ноты обиды, – ты всего полторы суток дома был после месяца отсутствия, и вот теперь снова командировка! У меня есть муж, или нет его?
– Лисёнок, но ведь война идёт. Вот резервистов начали призывать, а я же кадровый военный! Ну ты же у меня умная, сама всё понимаешь. Хотя я бы на твоём месте, конечно, ещё бы не так взбесился... Но есть и хорошие новости. После командировки отпуск дают. Большой. Махнём с тобой в Приштину на озёра, снимем коттедж, ну, как ты хотела. Идёт? Всего неделька, и мы с тобой там. Вдвоём.
– Вот чорт хитрый! – обида в голосе стала нарочито-показной, за ней уже сквозила улыбка, – знаешь, чем умаслить!
– Ну, сама же говоришь, что я хороший психолог. А я не только психолог, я вообще – хороший!
– Ладно, не подлизывайся. Прощаю, последний раз тебя, бомжа, бродягу такого. Алтуш? А это не опасно? Ну, командировка эта твоя?
– Да что ты! Какой там опасность?! На сборы едем, резервистов готовить.
– Алтушик, ты береги себя там.
– Есть, себя беречь!
– Алтуша, я тебя люблю. Возвращайся, пожалуйста поскорее!
– Я тоже тебя люблю, Лисёнок. Целую во все места. Время быстро пройдёт. До встречи!
– Алтай, постой! У тебя же день рождения послезавтра. Двадцать девять исполняется. Забыл? А как же теперь?..
– Вернусь, отпразднуем. Пока, Лисёнок!


Через один час двадцать пять минут Алтай, в сопровождении старлея-«особиста» Злато, уже был в расположении своей части, в ста с гаком километрах от столицы. Офицерский состав роты был собран и ожидал его в канцелярии. Впрочем, сказать «офицерский состав роты» в этом случае было бы не совсем верно. Рота Алтая была особенной, экпериментальной. Три года назад, командование решило создать элитную роту спецназа, собрать в ней самых лучших, самых подготовленных бойцов. Естественно, что таковыми оказались, в основном, десантники. Для попадания в Элитную роту были установлены жесточайшие условия отбора. Когда посмотрели на состав тех девяноста шести человек, которым удалось пройти отбор, то оказалось, что среди них очень мало рядовых-контрактников. В основном – сержанты, старшины, прапорщики и офицеры. Вот так и получилось, что в Элитной роте на сержантских и даже рядовых должностях, например, простого пулемётчика, оказались и некоторые офицеры. Такого в истиправлийской армии ещё не было. Да, похоже, не было и ни в одной другой армии. Но эксперимент быстро себя оправдал. Боеспособность роты оказалась феноменальной. Ей удавалось решать, казалось, практически невыполнимые боевые задачи, неся при этом незначительные потери. Многие сочли бы за честь служить в ней, хоть ты и офицер, на должности рядового, потому что, если ты в Элитной роте – ты лучший. Да и государство свою элиту не обижало. После распада Великоправли, армии всех новоявленных стран – бывших субъектов Великоправлинской Федерации, влачили довольно жалкое существование. Позорно низкие зарплаты, необеспеченность семей военнослужащих жильём, утрата престижа профессии… Словом, нам, бывшим «совкам» всё это тоже хорошо известно. Но бойцы Элитной роты были редким исключением. Высокие оклады, собственное жильё, а у занимающих офицерские должности, даже квартиры в столице. Как будто бы новоявленное государство, с медленным скрипом, начало вспоминать древний афоризм: «Тот кто не кормит свою армию, скоро будет кормить армию врага».
Алтай был в Элитной роте с самого её основания. Сначала, в чине старшего лейтенанта, был командиром взвода, а два года назад принял командование ротой. При Командире-Алтае, именно так его прозвали бойцы, рота преобразилась. Преобразилась в смысле отношений между людьми. Там, в меру соблюдалась и субординация, и вместе с тем, существовало то, что можно назвать простым, и в то же время, высокопарным словом – братство. Все чувствовали себя, вне зависимости от чина и должности, равными, членами одной классной командой. Все девяносто шесть бойцов были, если не друзьями, то уж надёжными товарищами точно. Согласитесь, редкое явление для современной армии. Командование ценило эту способность Алтая работать с людьми и правильно их подбирать. Среди старших командиров он даже заработал уважительную кличку – «психолог». Поэтому замену выбывшим из роты, по разным причинам (но в основном по причине смерти) бойцам, командование доверяло Алтаю лично.
Итак, когда Алтай с «особистом» вошли в канцелярию, там уже были все, назовём их так, офицерские должности роты, а также ротный старшина – старший прапорщик Горбуш. Ох и интересная была у него фамилия! Интересная тем, что была она такой же, как его имя – Горбуш Горбуш. Все шутили: «Горбуша в квадрате».
Кроме него присутствовали: заместитель командира роты по идейно-психологической работе (замполит по-старому) – старший лейтенант Скубло; заместитель по военной подготовке – старший лейтенант Зуй; сан инструктор, недавний выпускник военно-медицинского института – лейтенант Сафон (новобранец роты); командир миномётного взвода – старший лейтенант Куль; и командиры десантных взводов – старшие лейтенанты Сретень, Кара и Град.
Алтай представил «особиста», достал из планшета, врученную им полковником Могучем карту, развернул её на столе, и начав со слов, которые давно уже стали для этих людей условным сигналом, что на этот раз их ждёт какое-то, даже для них, из ряда вон выходящее задание: «Мужики, держитесь за задницы и хренейте!..» пересказал то, что произошло с ним в министерстве обороны, час с небольшим назад. В общем это и было доведением боевой задачи до офицерского состава роты.
Первым отозвался Зуй – жизнерадостный юморист, очень говорливый и подвижный парень, таких люди называют «живчиками», а психологи – «гипертимами». Кто не знает, ни за что не подумает, что этот «Жванецкий» – зам ком роты элитного спецназа. Ну никак не вяжется это с образом сурового коммандос. – Ехарны бабай! Ох, нелёгкая это работа – родину спасать! Пойди туда – не знаю куда, сделай то – не знаю что. Стратеги хреновы. Одно ясно: Горбуша, спирта в рейд возьми побольше!
– Зу прав, – согласился Алтай, – Горбуша, возьми побольше. А теперь, господа, давайте о том, что в придачу к спирту повезём. Насчёт «коробок» (БМД). Зу, проверишь, чтоб полный боекомплект – ПТУРы «Фаготы», «Корнеты», «Конкурсы», снаряды 30 мэмэ, ну и всё остальное, сам знаешь. \ПТУР- противотанковая управляемая ракета, средство борьбы с танками. Из 30-миллиметровой пушки БМД, броню танка пробить невозможно. Поэтому на БМД устанавливают ПТУР. ПТУРы можно использовать и самостоятельно, вне боевой машины. Управляется ПТУР наводчиком-оператором, который, двигая ручки на пульте управления, наводит ракету на цель. Сигнал с пульта управления, идёт на ракету по толстому проводу. А.Б.\
– А своё противотанковое отделение оставляем?
– Да. Слушать внимательно надо было, Зу. Всё наше оставляем, и плюс к этому зенитное и сапёрное отделение, да и вон, товарищ старший лейтенант в придачу, – Алтай покосился на «особиста». Поэтому всё, как обычно – «Фаготы» и «Конкурсы» (марки ПТУРов), полный боекомплект. И ТПКашки проверь \на ТПК пешие десантные роты возят ПТУРы, автоматические гранатомёты, миномёты и боеприпасы к ним. А.Б.\ Так. Зенитное отделение пришлое тоже проверишь. ПЗРК «Игла», полный боекомплект, ПЗРК «Стрела», полный боекомплект. Итого два полных боекомплекта.
– Куда столько?
– Заткнись. В БТРах разместить. Так, Зу, наших гранатомётчиков как обычно снаряжаешь: АГС-17 и полный боекомплект. \АГС- автоматический гранатомёт. Стреляет гранатами, как пулемёт пулями. Только он больше пулемёта и тяжелей. А.Б.\
Зуй попытался было сказать что-то смешное, но не успел. Алтай оборвал его, – Всё! Побежал выполнять, не звезди!
– Лечу ПТУРсом! – не удержался Зу, и вприпрыжку, высоко задирая колени, выбежал из канцелярии.
– Следующий вопрос: размещение личного состава на транспортных средствах. Личного состава много, транспортных средств мало. Давайте считать. Народу 125 голов. Внутрь БТРов по тринадцать cадим; двадцать шесть рыл пристроили. У нас 4 БМД, по семь человек внутрь, –получается 28. 28 плюс 26, равно 54. Восемь ТПКашек у нас. Но на них едут АГСы с миномётами, с полным боекомплектом. Так что, на каждую машинку – не больше трёх голов. Трижды восемь – двадцать четыре. Итого 78 бойцов при делах. Что с остальными сорока семью делать будем? Так. По 10 у нас пойдут на броню БТРов. Минус двадцать. Остаётся 28. Четыре БМД у нас. 28 делим на 4, получаем по семь человек на броне каждого БМД. Разместили всех. Ура!
– А Зуй бы сейчас сказал: «В тесноте, да не в обиде», – сострил Град.
– А, сейчас ты за него, да? Клоуном работаешь? Надо учесть ещё то, что внутри БТРов, помимо всего прочего, поедут два боекомплекта к ПЗРК, сапёры свою мутотень туда загрузят, харчи поедут…
– Спирт! – выкрикнул Град.
– Васько, я распоряжусь твою долю здесь оставить, сразу свободней будет. Конечно, на первый взгляд, это не по уму, что так мало техники дали на такую ораву. Но парашютное десантирование с самолётов исключено – сразу себя рассекретим. Ни на какой другой вертушке, кроме «двадцать шестого» технику не перебросишь. В Ни-26, как вы знаете, влазит по две «коробки», или по четыре ТПК. А весь парк страны этих вертушек – восемь штук. Нам шесть выделили. Знаете, как генерал-летун, по этому поводу, кал метал! Значит, при первой возможности, захватим трофейную технику. Тогда с комфортом будем кататься. Вопросы есть?
– Никак нет! – гаркнули все хором.
– Ласко, – Алтай посмотрел на командира миномётного взвода Куля, – снаряжаешь своих, как обычно. Всё. Иди, доводи боевую задачу. Так. Что у нас дальше? Сапёры. Вызовите сюда командира отделения. Замполит, идёшь к зенитчикам, знакомишься, доводишь состав вооружения, экипировку, объясняешь боевую задачу. Давай. Стой! Новых ребят, водителей с наводчиками, тоже проинструктируешь. Отцы-командиры! – обратился Алтай к взводным, Сретню, Каре и Граду, – вооружение: АКМСы, СВД по одной на взвод, гранатомёты РГД-7 берём, так надёжнее. Это из стандарта. Пулемёты ПКМ берём, тяжелее, но лучше. Дополнительно: на каждый взвод по однму винторезу, на каждое отделение по одному ПБС и по два НСПУ. (АКМС – автомат Кондратуся модифицированный спецальный. Создавался для десанта. Приклад – откидная рама, что делает его компактным, лёгким и удобным. Очень похож на наш «Калашников». СВД – снайперская винтовка Дарны. РГД – ручной гранатомёт. ПКМ – пулемёт Кондратуся модернированный, тоже очень похож на наш пулемёт Калашникова. «Винторез» – специальная снайперская винтовка, оружие спецназа, стреляет бесшумно) . \ПБС – прибор для бесшумной стрельбы, глушитель. НСПУ – ночной прицел, прибор ночного видения. А.Б.\ Форма одежды – песочка. Доводите своим боевую задачу. Через час доложите о готовности. Время пошло.
– Товарищ капитан! Командир сапёрного отделения, прапорщик Холод по вашему приказанию прибыл! Ну, здорово, Алтай!
Бывшее, мгновение назад сосредоточенным, лицо Алтая, озарила улыбка. Он видел перед собой своего давнего боевого друга. После окончания училища Алтай попал в роту, где служил сверхсрочник старшина Холод – мастер на все руки: и сапёр, и техник, и снайпер, и чемпион части по рукопашному бою впридачу. Вместе служили, вместе ходили на задания, вместе проходили отбор в Элитную роту. Только Холод тогда пару баллов не добрал...
Алтай поднялся из-за стола, пошёл навстречу.
– Дарик! Ты? Ну, здорово, брат! Они обнялись. –Это Дар, служили вместе, – представил Алтай командира сапёров.
– Короче, Дар, довожу обстановку. Соседи наши прибарахлились Хокумами. Слыхал про такого зверя?
Холод присвистнул: «Ещё бы!»
– Задача: их найти и взорвать, к чертям собачим. Есть мнение, что они могут быть в бункерах. Силы и средства охраны объекта неизвестны. Может, там батальон, а может и полк, с артеллерией и танками. Подходы, скорее всего, заминированы. Вопрос: что лично тебе нужно?
– Сколько вертушек?
– Двенадцать.
– Нужно пятнадцать дистанционных мин и три ЗРП «Тропа». \ЗРП – заряд разминирования. Подступы к обороняемым объектам, чаще всего, минируются. Разминирование под огнём противника – дело трудное и опасное, но самое главное – длительное. Темп наступления резко падает, и у противника есть время перегруппироваться, подтянуть новые силы. Разминировать надо быстро. Для этого и была придумана «Тропа». Военные её часто называют «Чушкой». Это довольно тяжёлая штука, весит 34 кг. Носится бойцом в виде ранца, за спиной. Её ставят на грунт перед минным полем, и приводят в действие. «Тропа» состоит из кабеля, начинённого взрывчаткой, пускового устройства и ракеты, которая запускается в сторону минного поля противника. Она тянет за собой длинный кабель со взрывчаткой. Кабель падает на землю и взрывается. Все близлежащие мины детонируют, и тоже взрываются. Таким образом, образуется проход, свободный от мин – тропа, длиной 54 метра и шириной 40 сантиметров, по которой наступающие преодолевают минное поле. А.Б.\
– Дар, а может двух Чушек хватит? У меня всего два БТР, да несколько ТПКашек. Куда я всё рассую? Места нет ни хрена!
– Командир, я вообще-то четыре хотел попросить.
– Ладно, Холод, на горбу потащишь. Горбуша! Выдай ему, что просит.
– Хорошо, что на горбу, а не Горбуше, – проворчал ротный старшина.
– Так, Горбуша, выдаёшь всем матчасть, боеприпасы. Грузишь сухой паёк на 125 рыл из расчёта на неделю, плюс эн зэ. \НЗ – неприкосновенный запас провизии, как правило на 3 дня. А.Б.\ Да, и курево не забудь, как в прошлый раз. Если ты сам бросил, то не думай, что другим тоже теперь курить не хочется. Всё. Работайте. Через час доклад об исполнении. В 18.30 построение роты на плацу. В 18.45 выдвижение в район ожидания.

Глава 4

Всю ночь рота была на марше в район ожидания. Район ожидания – это место, где десантники грузятся в вертолёты, и уходят на задание в тыл врага. Район этот находился в двухстах с гаком километрах от расположения части, близ заброшенного хутора Цагань. Место пустынное и, совершенно безлюдное. На краю Великих болот. Прямо на юг, по болотам, и через 20 километров – граница. Ещё 20 километров – и линия фронта, а дальше чужая враждебная земля.
Аэродром, вернее вертолётная площадка, представлял собой лишь, наспех выровненную трактором пядь земли. Отсюда тяжёлые винтокрылые машины унесут роту в суровую неизвестность. Но это будет поздним вечером, а пока идут последние приготовления к десантированию. Зенитные ракеты, мины, коробки с патронами, портпледы с гранатами перегружались с грузовиков на БТРы. Горбуш выдавал, недавно полученные на складе, бронежилеты. Каждый боец отряда получил новенькую микрорадиостанцию для связи друг с другом – маленький наушник в ухе и микрофончик на уровне губ. Механики колдовали над боевыми машинами, хотя чего там ещё можно проверять? Столько раз уже всё проверено.
Капитан Алтай распределил людей и технику по вертолётам. Шесть групп. Каждой группе – свой вертолёт.
В 01.45 рота выстроилась для получения боевого приказа. Рота спецназа в полной боевой экипировке – это фантастическое зрелище. Больше сотни статно скороенных молодцов в бронежилетах, увешанные компактным но грозным оружием, в касках, сверкающих в свете фар, плессиглассовыми забралами-экранами, в камуфляжной, ладно сидящей форме, в мощных высоких ботинках и с рейдовыми рюкзаками за спинами.
Алтай стоял перед ротой. Сам по себе он не обладал телом-горой мышц (он был крепким, жилистым, чуть выше среднего роста, но отнюдь не Шварцнеггером), но сейчас, в полной боевой экипировке, он казался большим и мощным. Голова его повязана банданой. Идя на задание, он всегда повязывал именно эту бандану. Он считал её счастливой, своим талисманом, оберегом.
– Рота равняйсь! Смирно! Приказываю. Выдвинуться в район высадки, согласно установленным расчётам. По прибытию произвести высадку и выгрузку боевой техники в течении тридцати секунд. Место сбора роты – кустарник у западного склона ущелья. Противника в районе высадки не ожидается. Затем, в составе ротной колонны, скрытно выдвинуться до села Охра, и далее, по дороге, до села Горка. Скрытно приблизиться к объекту, произвести разведку, после чего атаковать объект. Обнаружить, предположительно, находящиеся на объекте, вертолёты Хокум-52 и уничтожить их. Мой КНП \командный наблюдательный пункт – место где находится командир, когда управляет ротой в полевых условиях. А.Б.\ на БМД с бортовым номером 04. Во время переброски я буду в первом вертолёте. Погрузкой будет руководить мой заместитель – старший лейтенант Зуй. Он пойдёт с последней машиной. При встрече с местным населением говорить только на твердышинском языке. Вольно! И добавил, – обычно спецназ решает тактические задачи. Эта операция – стратегическая. От неё может зависеть исход войны. Не подкачайте, мужики.
Через сорок минут, в отдалении, послышался гул. Это шли вертушки. Вокруг площадки горели костры. «Как во времена Великой войны, – подумал Алтай, – Если бы нашим дедам, когда они семьдесят лет назад, вместе воевали с юнгерцами, и когда никто не различал кто ты, истиправлиец или твердышенец, сказали бы, что придёт время, и мы будем воевать друг с другом, они или посмеялись бы, или бы плюнули в лицо. Что происходит с этим грёбанным миром?»
Гул превратился в оглушительный грохот. Громадина Ни-26, поблёскивая маячками, опускался на пятак, очерченный кострами. В задней части своего фюзеляжа, гигант раскрыл две огромные створки ворот.
– Первая группа пошла!
Две БМД, одна за другой, влетели внутрь жерла винтокрылой махины. За ними, также проворно – двадцать десантников. Люки закрылись, и громадина, натужно поднявши своё грузное тело, легла на курс.
Через пару минут лётчики отключили бортовые огни, и машина пошла в полной темноте, на предельно малой дистанции от земли. Бойцы, кто травил байки, да анекдоты, а кто устраивался подремать, ведь неизвестно, когда ещё, где и сколько удастся поспать, да и удастся ли вообще. А Алтай пошёл в кабину пилотов. Он всегда так делал, с тех пор как стал командовать ротой. Конечно, это не совсем по уставу, но… Алтай с детства мечтал стать лётчиком, правда, стать десантником, он мечтал ещё больше.
– Что, спецназ, не спится? – сказал, не отрывая глаз от приборов, командир вертолёта.
– На том свете выспимся.
– А вот я слышал, что на том свете, вообще не спят, – подал голос второй пилот. – Тела то там нет. Оно устаёт, ему отдых нужен, а душа, она не устаёт, поэтому не спит никогда.
– Кирыч, – начал смеяться командир, – да кто же это тебе докладывал? Кто же это там побывал и вернулся то?
– Да женщина одна, экстрасенс.
– И что, она там была и вернулась что ли?
– Да не была, но она эти… астральные путешествия, совершает.
– Кирыч, ну какие, на фиг, астральные путешествия! Взрослый мужик, а какой-то бред слушаешь.
«Да, похоже, не такой уж и бред, – подумал Алтай, – вот у меня тоже, после того как взрывом отшвырнуло, какие-то астральные путешествия начались. Кому рассказать, решат, что крышак съехал».
Тем временем, вертолёт нёсся в нескольких метрах от земли в кромешной мгле, сквозь тёмную безлунную летнюю ночь. А если, вопреки разведанному маршруту, прямо по курсу, неучтённое дерево, посреди болота, или холмик в гладкой, по карте, степи? Смерть будет мгновенной. Ни о чём не успеешь даже подумать. Используют ли пилоты бортовой радар? А если используют, то поможет ли он чем-то, на такой высоте и при такой скорости? Алтай об этом не знал, и у пилотов спрашивать не стал. Они делают своё дело. А о смерти, когда у тебя такая работа, ты привыкаешь не думать. Просто не берешь её в расчёт.
Алтай вернулся в салон, хотя, если говорить о большом военно-транспортном вертолёте, то скорее, не в салон, а в ангар. Положил свой рюкзак на пол, используя его как подушку, и устроился подремать. Перед тем как заснуть, он, как это уже было с ним постоянно в последние более чем пол года, отправился в своё, как он это называл, астральное путешествие. Вернее, это оно само потащило его в себя. Начались эти «путешествия» после одной передряги, в которой Алтай чудом остался жив. Его рота конвоировала тогда караван с оружием. Колонна двигалась по горной дороге, под нависающей над ней высоченной скальной стеной, когда внезапно, сверху, из расщелины, из РПГ ударил гранатомётчик. Граната угодила в головную БМД, на броне которой сидел Алтай и ещё трое солдат. Говорят, что в таких ситуациях, перед глазами человека пролетает вся его жизнь. Ничего такого у Алтая не было, наверное, оттого, что всё произошло мгновенно. Провал. Темнота. Небытиё. Потом тьма рассеялась, и Алтай обнаружил себя в каком-то саду. Прекрасном саду. Изумрудно-зелёные газоны, пахнущей свежестью травы. Огромные, красиво убранные клумбы, с алыми розами. Фонтаны и статуи из белого мрамора. А на некотором отдалении – небольшой, но изящный дворец, с резной колонадой в фасаде.
Видение было недолгим. Да видение ли? Алтай каждой клеткой своего тела осязал себя там, в этом чудесном саду. Он открыл глаза, и первое, что увидел, была – развороченная взрывом БМД. Алтай лежал на краю пропасти, на обочине, с другой стороны дороги, метрах в десяти от погибшей машины. Он сел, потряс головой. Рядом были разбросаны изувеченные тела солдат, секунды назад сидевших рядом с ним на броне. Они были, без сомнения, мертвы. Алтай посмотрел на свои ладони, пошевелил одной ногой, потом другой, потом ощупал себя. Всё двигается, всё целое, ничего не болит. Ни царапины! Хорошо, что бандану повязал, – подумал тогда Алтай.
Продолжения атаки не последовало, это был одинокий диверсант, засевший в скальной расщеине.
С тех пор видения стали приходить Алтаю регулярно, как правило, перед сном. Он думал, что это следствие контузии. Обследовался. Врачи сказали: «Никакой контузии у вас нет».
Алтай проснулся, и снова пошёл в кабину пилотов. За стеклом кабины чуть посветлело, и вдали появились смутные очертания горной цепи. Расчёт оказался точным – через десять минут вертолёт подошёл к предгорным холмам, и уже было достаточно светло, для того, чтобы вести машину сквозь них. Ещё минут через двадцать, вертолёт вошёл в ущелье, под названием «Кунье», и, надрывно рыча и трясясь, начал карабкаться по нему наверх, к перевалу. Закончилась растительность, внизу показался ледник, теперь крутой перевальный взлёт, а вот под нами и сама седловина. Мы над основным хребтом. Господи! Какая величественная и суровая красота! Во все стороны, до линии горизонта, разлетаются исполинские гребни, увенчанные гордыми белоснежными пиками. Кое-где, внизу, в складках ущелий притаились, ночевавшие там мохнатые облака. И вся эта грандиозность завораживающе дрожит в рассветной сизой дымке.
Алтай любил горы. Уже мальчишкой его отец, бывалый горный турист, брал его с собой в походы. Позже, юношей, Алтай и сам занялся горным туризмом. Ходил серьёзные категорийные маршруты. Не раз бывал и в этих горах. И было это, каких-то десять лет назад, когда соседняя Республика не воспринималась, как заграница, и люди, ещё ощущавшие себя одним народом, и не помышляли о войне друг с другом. Как же быстро всё изменилось к худшему... И вот теперь эти горы, такие свои, родные, в одночасье стали чужой, вражеской территорией.
Перевалив через седловину, вертолёт взял к западу, и уже через несколько минут был над верховьми реки Окунь. Теперь только вниз, по ущелью.
К району высадки подошли точно в расчётное время. Открылся гигантский люк.
«Приговиться. Пошёл!» – прозвучала команда выпускающего. Боевые машины сорвались с места, за ними десантники. Всё заняло менее тридцати секунд. Зря генерал волновался. Первый вертолёт отвалил, и лёг на обратный курс. На его место тут же подошёл второй. Из него вылетело два бронетранспортёра. Не успел он и подняться, на его место сел третий… Всё произошло очень быстро и чётко, как на конвейере.
Отряд собрался у западного склона ущелья. Командиры отделений проверили личный состав. Рота была готова к маршу. На часах было 5.02.

Глава 5

На следующий день, ближе к полудню позвонила риелторша. «Есть квартира. Загородный проспект, дом 26. Однокомнатная, 34 квадратных метра. 7500 рублей в месяц. В час будьте там» – сказал с хрипотцой бойкий деловой голос.
Хватаю карту, смотрю, где это находится. Маринка неодетая и ненакрашенная. Бегу один. Когда я, выскочив из метро, уже несся по Загородному проспекту, разыскивая дом, снова зазвонил мобильник. Опять риелторша.
– Квартира на Загородном уже сдана. Есть на Бульваре Новаторов. Тоже 34 квадрата, однокомнатная, 7500 в месяц, не считая платы за ком. услуги. Устроит?
– Да. Конечно, устроит.
– Только быстрее. Тут ещё на неё клиенты есть. Кто быстрее подойдёт, тому и сдадим.
– Подождите! Я сейчас на Загородном нахожусь. Как мне оттуда до этого бульвара добраться?
– Садитесь на метро «Владимирская», едете до станции «Проспект Ветеранов». Там спросите. Адрес запишите – Бульвар новаторов, дом 110, пятиэтажка, квартира 62.
Весь в мыле выскакиваю из подземного перехода – выхода метро «Проспект Ветеранов». Ошалело верчу глазами, не понимая, куда бежать.
– Вы не знаете, где здесь Бульвар Новаторов, дом сто десять, – спрашиваю у пожилого мужчины.
– А вон там он, между двумя точками, – указал мужчина рукой.
– Точками?..
– Ну, вон две девятиэтажки одноподъездные видите? В глубине, между ними.
– Я ринулся туда, а про себя мне думалось: «Точка». Забавно. Должно быть, это знаменитый питерский слэнг. Интересные люди эти питерцы. Бордюр для них не бордюр, а «поребрик», киоск для них – «ларёк», а сумка-пакет, вообще – «кулёк». Простите, но в кульках, свёрнутых из газеты, бабки семечки на остановках продают. Ну, питерцы!»
Я успел. Я прибежал первым. В квартире меня ждали риелторша и хозяин, пожилой кореец. Квартира мне понравилась. Чистенькая. Из мебели – ничего лишнего. Два дивана, да журнальный столик. Из-за этого типовая однушка казалась даже просторной. На кухне холодильник «Саратов», маленький, ещё советских времён, но надёжный. Я был уверен, Маринке квартира тоже понравится.
Правда выяснилось, что уплатить надо не семь пятьсот, а сразу пятнадцать тысяч рубликов, сразу за два месяца – первый и последний, мы ведь снимаем жильё на год. Ещё две тысячи, пришлось отдать риелторше за услуги. Хозяин сказал, что он переезжает в Москву, к дочери, а за оплатой каждый месяц будет приходить его племянник. Что ж, отлично! Мы подписали бумажки, и квартира, минимум на год, наша с Маринкой!
Я прилетел к дяде на «Маяковского», как на крыльях. – Маринка, собирай вещи, я хату снял, классную! У нас есть свой домик!
Часа через три, мы со всеми своими пожитками, уже были там. Боже! Какое это счастье иметь своё, отдельное жильё, пусть даже съёмное. Я понял это только сейчас, здесь. Дядя Антон с тётей Элей, люди, уже можно сказать, пожилые. У них небольшая двухкомнатная квартирка. Мы чувствовали, что напрягаем их. Они люди деликатные, ничего нам не говорили, но было заметно, что это напряжение нарастает с каждым днём.
Я не ошибся, Марина, увидев наше новое обиталище, была просто счастлива. Дом, в котором мы будем теперь жить – старенькая советская пятиэтажка, с треугольной, покрытой серым шифером, который кое-где успел отвалиться, крышей. Меня особенно тронуло то, что он, почти со всех сторон, окружён высокими, выше него, деревьями. Тронутая желтизной листва колышется, и кажется что дом, будто старый корабль, плывёт по океану-осени. Этот дом, враз разбудил во мне ностальгические воспоминания, ведь и сам он, и эти деревья вокруг, так напоминают родительский дом в университетском городке, оставленный в Родном городе, дом, где я родился, и где прошло моё детство. Да и вообще, то место, тот район, где, волею судеб, мы оказались, так не похож на тот Петербург, который я знал раньше. Здесь нет древних исторических зданий, нет дворцов, нет седых памятников. Здесь нет барокко, классицизма и ампира (или как там их ещё называют, эти архитектурные стили ушедших веков?) Здесь – привычные и родные для меня дома советских времён, перемежающиеся с высоченными зданиями недавних новостроек. Здесь, как будто, совсем другой город, который так похож на мой, родной. Здесь мне уютно. Здесь мне хорошо.
Мы с Мариной взяли бутылку водки, и вечером отметили наше новоселье. Первый шаг к новой жизни сделан. Ура! Завтра начинаются выходные, а в понедельник я отправляюсь к юристу (тётя Эля нашла мне хорошего юриста), буду открывать свою фирму.

* * *

Рота двигалась по ущелью вниз. Карта и полковник Могуч говорили, что ущелье широкое, и пригодно для прохода техники. Но понятие «широкое», в горах, слишком относительно. В горах вообще всё относительно и непредсказуемо. Приходилось растаскивать завалы из стволов поваленных елей. В сужениях, техника шла по воде, по бурной горной реке, объезжая огромные валуны. До места, где ущелье стало действительно широким и появилось первое подобие колеи, добирались шесть с половиной часов. Техника выстроилась в колонну. Вперёд, на ТПК, было отправлено боевое охранение. Вскоре, охранение наткнулось на первого местного жителя. У края колеи стоял бородатый седовласый дед, с небольшим стадом коз. Дозорная машина притормозила. Старший группы охранения, сержант Буня крикнул по Твердышински: – Бог в помощь, дед! Как дела?
– Что, вояки, всё воюем? – насупив брови, вопросом на вопрос, ответил дед.
– Воюем.
– А с кем воюем? С братьми своими воюем? Что вы делаете? С ума посходили все вообще? Сначала страну развалили, а теперь и воевать начали!Тьфу на вас!
– Дед, ты не шуми, – сказал, поморщившись, сержант. – Скажи лучше, до Охры далеко?
– Старик ничего не ответил, лишь презрительно посмотрел и повернулся спиной.
Машина тронулась с места и продолжила путь. Сержант с минуту молчал, а потом задумчиво изрёк: – Да, здесь люди тоже не шибко войны хотят.
– Смотря какие, люди, – заметил один из солдат.
Вскоре колонна вошла в горную деревушку. Остановились на пять минут. Пообщались с местными, сказали, что учения, что, куда следуют – военная тайна, пожелали удачи и двинулись дальше, по грунтовой горной дороге.
Через час с небольшим подошли к Горкам. В село въезжать не стали, была возможность объехать. Горы вокруг становились всё ниже, превращась в предгорные холмы, а потом и вовсе в степь, покрытую мелкими сопками. На дороге кое-где стал появляться битый-перебитый асфальт, сохранившийся, наверное, ещё с великоправлинских времён. А вот и точка откуда надо уходить с дороги на северо-восток, в степь.
Сворачиваем. Идём без дороги, по сопкам, меж сопок. Сухая степь, один жёлтый выгоревший ковыль. Здесь жарко, градусов под сорок. Ориентируемся по компасу и спидометрам, навигатор в этой глуши не работает. Проходим больше тридцати километров. Солнце начинает клониться к закату. Обнаруживаем что-то вроде оазиса. Воды, правда, нет, зато есть мелкие зелёные деревца. Здесь было решено устроить большой привал. Людям нужно поесть, отдохнуть, и, хотя бы немного поспать. Время 18.30. Технику укрыли маскировочными сетками, люди расположились под деревцами. Алтай собрал офицеров и распорядился: «Отдыхаем до 00.00. Сретень, с твоего взвода – дозорные, выставишь. В 00.30 выдвигаемся к объекту. На удалении 8-10 километров от объекта останавливаемся, приступаем к разведке. Всё, мужики, отдыхать!»
Алтай расстелил каримат и устроился под деревцем. Засыпая, он снова погрузился, уже по обыкновению, в сопровождающие, помимо его воли, видения. Они больше не вызывали в нём тревоги, он уже успел к ним привыкнуть (как и я ко своим), ему даже было интересно: а что же дальше?
Здесь надо сказать, что видения Алтая, были и моими видениями, ведь когда он пребывал в них, пребывал в них и я. Начавшись после того случая, когда Алтай чудом избежал верной гибели, они стали постоянно являться ему. Сначала по маленьким отрывкам, а затем всё более и более объёмно и развёрнуто. Всё происходило в точности так, как и у меня, только главный герой и содержание их были иными. Если в мою жизнь, не спросясь, втёк Алтай, то в его – некий молодой граф. Впрочем, он, этот граф, не любил, когда его так называли: «Молодой Граф».
Мир, в котором жил молодой граф, сильно отличался от нашего, но, насколько я могу судить, сильно походил на то время, когда океаны нашей Земли бороздили красавцы-парусники; архитекторы, соревнуясь друг с другом, создавали шедевральные дворцы; дамы носили платья с широченными кружевными юбками, а манеры были изысканы и галантны. Основные географические открытия уже были сделаны, расцветали торговля, наука и просвещение. По-моему, нечто подобное имело место быть на нашей Земле, где-то во второй половине 18-го века.
Но, определенно, это была не наша Земля. Другие города, страны, материки. Другая, хотя и похожая в чём-то на нашу, история. Другие имена богов и пророков. Другие единицы измерения времени и пространства, или, скорее не единицы, а их названия. Так, время там измеряют в «клоках». Но один клок, длится ровно столько же, что и наш час, и в сутках у них тоже 24 клока. Расстояние меряют в «линах». Одна лина, составляет, около одного километра и двести метров, почти как наша миля. Другие языки. Так в стране молодого графа говорили на языке, который напоминает чем-то смесь нашего английского и… фламандского.
Вы спросите, откуда я знаю фламандский язык? Да не знаю я его! И языка-то такого по сути нет. Как-то я размышлял об одном своём пациенте. Сложный был случай. Я не понимал, почему с ним ничего не работает. Хотя, по идее, должно. Запутался я, ступор поймал. Но существует такая психотехника: если попал в творческий тупик – займись чем-то другим, а лучше тем, чем никогда в жизни не занимался, и тогда, в один прекрасный момент, идея придёт, и ты возопишь «Эврика!», как тот Архимед. На книжном развале я увидел книгу «Диалект Французской Фландрии». Купил. Оказалось, что фламандский язык – это диалект нидерландского, а самого по себе фламандского языка не существует. Ну, поизучал я, с недельку, этот диалект. Действительно помогло.
Впрочем, и Алтай и, соответственно, я, прекрасно понимали звучащую в том мире речь без малейшего знания их языка. Так же, как я видел Алтая и со стороны, и одновременно находился в его теле, и как бы имел с ним одну душу, так же и он, видел графа и со стороны, и в то же время был им самим. Поэтому, когда Алтай испытывал видения, я тоже становился и этим графом, и сторонним наблюдателем, ведь я вижу и переживаю всё то, что и Алтай.
Нельзя было не обратить внимания на то, что видения ко мне стали приходить с того же самого времени, что и у Алтая. У него, как и у меня, это началось чуть больше полугода назад. И сдаётся мне, что случилось это с нами в один и тот же момент. У него, когда он чуть не был убит взрывом, а у меня… Ну, об этом, как-нибудь позже…
Видения о графе являлись Алтаю, сначала по кусочкам, из которых позже сложился пазл, и Алтай уже знал о графе всё – его прошлое, всё, что происходило с ним до настоящего времени… – словом всё то, что знает о себе сам граф. Я не буду рассказывать историю создания Алтаем (а значит и мной) этого пазла. Я расскажу о том, что на нынешний момент, и Алтаю, и мне, известно о графе. Расскажу до того момента, где видения Алтая обрываются, ведь Алтай, наверное, уже заснул, в той сухой степи под деревцем между сопок.

Полный текст произведения по ссылке http://www.litres.ru/aleks-bessmertnyy/