Жена пианиста

Жена пианиста
(ироничная лит-ра)
(из сборника "Ночной пэчворк")



Порфирий Семеныч Драпкин сидит на открытой веранде и играет на рояле.

- Там-там-там... Блям-блям-блям...

Жена Порфирия Семеныча - Нюся - варит свекольник и жарит котлеты.

Порфирий Семеныч: Нюсик, послушай, уже получилось!
Жена (не спуская глаз с, кипятящегося в кастрюльке, молока): Пусик, я верю в тебя!
Порфирий Семеныч: Нюсик, ты помнишь мелодию эту?
Жена (из кухни): Конечно, мой милый, ага!
Порфирий Семеныч (загрустив): Ах, славное было то время, Нюнюсик, был каждый концерт на "ура!". В партере сидели одни меломаны с букетами влажных цветов... А нынче ряды их совсем поредели, хоть к залу садися спиной!..
(тяжело вздыхает).
Жена (из кухни): Зачем огорчаться? Ведь платят покуда, а публика- дура, - наплюй!
Порфирий Семеныч: Моя дорогая, тебе посылаю я искренний свой поцелуй! (целует свою ладонь и делает вид, что сдувает поцелуй в сторону открытой двери).
Жена (из кухни): Ах, милый, как мило! - прожить с мужем столько и вечно купаться в любви. И я посылаю тебе мой ответный (поспешно целует свою ладонь и аналогичным образом отсылает поцелуй в сторону веранды): - мой страстный, горячий, - лови!
Порфирий Семеныч: Мой ласковый Нюсик, мой маленький Мусик, твой жаркий поймал поцелуй. (Извлекает из инструмента восторженные звуки.) - Послушай, мой Дусик, как сердце стучится, как сыплются слезы из глаз!..
(барабанит по клавишам изо всей силы).
- Бам-бам-бам!!!.... Бум-бум-бум!!!...
Жена (из кухни): Нельзя так, мой Пупсик, расходовать силы, тебе же идти выступать! Копи свои силы, мой самый красивый, талантливый самый, Орфей!.. (переворачивает котлеты, - молоко, тем временем, "убегает", заливая плиту).
Жена (поспешно выключает камфорку под кастрюлькой с молоком, но уже поздно - подгорело): Ах, чтоб тебя, так, твою мать!..
Порфирий Семеныч: Ты что-то сказала? Иль мне показалось? Октавою ниже, вот-вот?..
Жена (со злостью швыряет в раковину обгоревшую кастрюльку и примакивает полотенцем лужи горячего молока на плите): Тебе показалось, поверь, мой любимый, то эхо меж нами встает.
Порфирий Семеныч: Сейчас я сыграю тебе серенаду, как будто бы я - менестрель.
Жена (непроизвольно): Конечно, я рада, но знаешь, - не надо, - к нам кто-то колотится в дверь.
Жена (швыряет полотенце в раковину с грязной посудой, спешит открыть дверь).

На пороге стоят поклонницы Порфирия Семеныча, переодетые в пионерскую форму: белая рубашка, синяя юбка, белые гольфы, - с букетом гладиолусов).

Жена (подозрительно): Чего вам здесь надо и кто вы такие?
Поклонницы (не растерявшись): Мы - скауты школы вон той (показывают себе за спину)! Нас школа послала... уроки вокала, хотелось бы, очень, нам взять.
Жена (подозрительно): Уроки вокала?! А я и не знала, что муж мой уроки дает...
Поклонницы (не растерявшись): Мы тоже не знали, но все-таки, взяли, когда нам и кто еще даст?
Жена (подозрительно): Всё это так странно... Ну что ж, проходите, но только часов до пяти. Порфирий Семеныч еще не обедал, а в семь у него - ЦДРИ*.
Поклонницы (радостно): Мы быстро, мы вовсе его не задержим! (вручают букет жене) А это, пожалуйста, Вам!
Жена (подозрительно, опуская нос в букет, внутренним голосом): Здесь что-то нечисто. Сказали, что - быстро, а, что, если я - загляну?..

Снимает тапочки, подкрадывается на цыпочках, смотрит в замочную скважину.

Порфирий Семенович лобызает девушек, предлагает им присесть на тахту, достает фотоаппарат, походит к двери, защелкивает щеколду и замазывает пластилином замочную скважину.

Жена (вне себя от возмущения, тем ни менее, старается держать себя в руках): Порфирий Семеныч! Котлеты готовы! Свекольник в тарелку налит!
Порфирий Семенович (не открывая двери): Ой, Мусик, обедай, не жди меня, Нюсик, пропал у меня аппетит.

За дверью раздается смех "пионерок-скаутов" и голос Порфирия Семеновича: "Нет-нет, мы так не договаривались! Давайте, по одной!"

Жена (в ярости): Да как же он смеет! Под крышей с супругой!.. Так, где тут у нас был топор?!.. (находит топор, возвращается к двери на веранду). Уроки вокала! Нет, так я и знала! Сейчас у меня запоешь!

Размахивается и вышибает кусок двери там, где должна быть щеколда.

Порфирий Семенович (сидит в позе мыслителя, над нотами - две пионерки стоят по обеим сторонам от него, третья - фотографирует). В комнату врывается жена с топором. Лицо её пылает, глаза горят праведным гневом, руки трясутся.

Порфирий Семенович (абсолютно спокойным голосом, обращаясь к жене): Ой, Нюсик, ты что же, идешь за дровами? Я сам бы тебе нарубил.
Пионерки-скауты (обращаясь к пианисту, в один голос): Ой, что Вы, нельзя Вам, мы Вас умоляем, Вам нужно же пальцы беречь!
Жена (берет себя в руки, насмешливо): Зачем ему пальцы? Вы разве не знали? Руками сыграет любой!.. Порфирий Семеныч играет ногами, бывает, еще - головой!
Пионерки-скауты (переглянувшись): Равеля?
Жена (кивает): Равеля.
Пионерки-скауты (переглянувшись): И...Брамса?!
Жена (кивает): И Брамса. И Шуберта, и Дебюсси.
Пионерки-скауты (переглянувшись): Порфирий Семеныч, тогда мы уходим.
Жена (кивает): Ну что же, - большое "мерси".
Порфирий Семенович (провожает грустным взглядом пионерок).
Порфирий Семенович: Какая ж ты, Нюсик!.. Такие девчонки!.. А ты - с топором на них, - фи.
Жена (нежно улыбаясь): Прости меня, солнце, мой рыженький Пупсик, ну, право же, извини. Пойдем-ка обедать, пока не остыло. Вернулся, поди, аппетит?..
Порфирий Семенович (идет за женой, бубнит про себя): Глаза бы мои на тебя не глядели. Ах, если б ни этот артрит...



/Занавес/


ЦДРИ* - Центральный Дом Работников Искусства