Цыганская кровь

Цыганская кровь.
( Драма в четырёх действиях)
Действующие лица:
Трое друзей ( одногодки 18 лет) - Шурик, Костя и Валентин. Костя и Шурик отправляются в армию, Валентин остаётся из-за плоскостопия.
Люда ( девушка 17 лет младшая сестра Шурика) – Костя и Люда влюблены друг в друга. Валентин безответно влюблён в Люду.
Богдан ( цыганский барон, приблизительно 45-50 лет).
Зуля ( молодая цыганка, дочь барона, 17 лет, влюблена в Шурика)
Галина Петровна ( Г.П.)( мать Шурика и Люды приблизительно 45-50 лет)
Отец Люды и Шурика.
Цыганка ( жена барона и мать Зули). А также группа цыган.

Действие 1.
Действие происходит на перроне вокзала. На заднем плане тепловоз с вагонами. Толпа молодых людей с рюкзаками и вещевыми мешками отправляется на срочную военную службу. На переднем плане Люда и Костя.

Костя: Скоро отчаливаем. Вон уже и тепловоз подали. Ждать-то будешь, всё-таки три года служить?
Люда: Если попросишь, то буду.
Подходит другой парень.( Валентин). Хлопает Костю по спине.
Валентин ( Смеётся): Давай Костян служи. Мы тебя вместе с Людкой ждать будем.
Костя (Злится): Не твоя печаль, кто кого ждать будет!
Валентин: Почему это не моя печаль? Ты что ей муж что ли? Пойдём Люда,
на мотоцикле погоняем.
Костя: Отвали о неё со своим мотоциклом, пока я тебе не навалял.
Люда: Давайте подеритесь ещё напоследок.
Парни уже действительно готовы подраться. Схватили друг друга за грудки. Их пытается разнять третий ( Шурик, брат Людмилы).
Шурик: О чем базар, братаны? Чего не поделили?
Люда: Да уж известно чего, а точнее кого.
Шурик: Тебя, что ли, сестричка? Вы ребята её не сердите. Она у меня младшенькая. Любимая. За неё кому хочешь рога поотшибаю, а потом и башку оторву.
Валентин (Примирительно): Ладно, Шурик, мы же друзья, Всё будет хорошо.
Люда  : У тебя-то конечно хорошо. Ты со своим плоскостопием здесь остаешься, а они на три года черт знает куда уезжают.
Валентин: Я что виноват, что ли, что меня не берут? Я бы тоже вместе с ними поехал. А ты почему Шурик один? А где Зуля? Не придёт провожать?
Шурик: Не знаю. Может быть, отец не пустил.
Валентин: А что у вас со свадьбой?
Шурик: Со свадьбой ничего и не получается. Мать совсем взбеленилась. Как узнала, что жениться собираемся, чуть из дома меня не выгнала. Ни за что, говорит, не позволю тебе на цыганке жениться. Да и у Зульки вся родня воет. Богдан вроде мужик хороший, да тоже себе на уме. Тоже видать не хочет цыганскую кровь смешивать. Против ничего не говорит, но и согласия не даёт. Ждёт, чтобы я в армию загремел, а он Зульку за кого-нибудь из своих цыган замуж по быстрому отдаст.
Люда: Шурик, миленький, только прошу тебя - не делай ничего. Знаю, я тебя – не дай бог натворишь чего-нибудь.
Шурик: Да и какая уж теперь свадьба, тепловоз уже на рельсах стоит.
На сцену выбегает цыганская девушка. Она взволнованно бросается к Шурику и прижимается к нему.
Зуля: Едва убежала, алмазный мой. На втором этаже заперли, через окно прыгала. Сейчас сюда прибегут всем табором. Я скажу им, что мы муж и жена.
Шурик: Зачем? Твой отец не простит этого ни мне, ни тебе. Он посчитает это позором.
Зуля: Попросим у отца прощения, и чтобы поженил нас по цыганскому обычаю. Он может, у него есть такое право - он барон. Если сейчас не поженимся – знаю за другого замуж отдаст.
К ним подходит властная женщина лет сорока ( мать Шурика и Людмилы – Галина Петровна).
Шурик: Мама, это Зуля. Я тебе говорил про неё. Я люблю её. Мы поженимся.
Г.П.: (Зуле): Ты чего прибежала сюда цыганча грязномазая!
Люда: Мама, пожалуйста, перестань!
Г.П.: Уходи отсюда, воровка, гадалка. В табор иди – юбками трясти.
Шурик: Мама, мы всё равно поженимся, ты же меня знаешь.
Г.П.: Я тебе устрою, поженимся. Иди вон строятся уже и в вагоны загружают. Из армии вернешься, образумишься.
На сцене появляется группа цыган, мужчин и женщин во главе с бароном Богданом.
Цыганка: Вон она стоит, обняла своего ненаглядного. Да он сам на цыгана похож, такой же чернявый и кучерявый как наши.
Г.П.: Никакой он не цыган. Мы казачьего рода и никогда с вашим, дьявольским отродьем, дел не имели и иметь не будем. Вы воры, конокрады и жулики. Брат её с нашего двора корову свёл. Я всё знаю. На ноги корове войлочные подступы надели и свели Милку со двора. Ладно лошадь в ночном была, а то бы и её свели. А теперь, что сына моего увести хотите?! Не дам!
Цыганка: Ай, женщина, зачем кричишь? Никому не нужен твой сын. У нас своих красавцев хватает. Мы за дочерью своей пришли.
Г.П.: Вот и забирайте свою потаскушку. Лучше надо за дочерьми-то следить, чтобы не бегали где, не попадя, да юбками вонючими не трясли.
Богдан: Я вижу - ты женщина – умная и уважаемая. Давай спокойно поговорим. Наш цыганский народ как назначено ему, так и живёт. Что назначено ему, то и делает. Мы цыгане оседлые, но всё равно вольные. Мне и тебе делить нечего. Нам с тобой одного и того же надо – детей своих обратно вернуть. Тебе сына, а мне дочь. Нам тоже чужаков не надо. Так, что мы с тобой вместе действовать должны. Развести их надо по разным местам и не давать встречаться.
Г.П.: Вот я тебе и говорю, может ты у них и главный, а по мне так ты попугай разнопёрый. Забирай её и держи у себя, за забором, а лучше в клетке посади.
Цыганка: Зуля, отцепись от него, иди домой. Обещаю, отец тебя не тронет.
Зуля: Нет, мама. Не отпущу я его. Я люблю его. Я была уже его женой, а он моим мужем. Баро, ты же отец мне, пожени нас по цыганскому обычаю, я знаю, есть у тебя такое право. Тогда вернусь домой и буду ждать его как настоящая жена, и ни за кого другого вы меня уже не выдадите.
Богдан: Врёшь ты! Не могла ты такого сделать! Возьмите её!
Двое молодых цыган отделяются от группы и направляются в сторону парней, но близко подойти и оторвать Зулю не решаются – у парней очень решительный и боевой настрой.
Шурик: Дядя Богдан, мы же разговаривали с вами. Вы же знаете - не мог я Зулю обидеть. Обещайте мне, что не выдадите её замуж, пока я в армии служить буду. Я вам верю. Тогда отпущу её, и она вернётся домой.
Богдан: Хорошо. Обещаю, насильно выдавать не буду, если сама не захочет. Через три года, видно будет, что к чему.
Зуля: Не верю, я ему. Если по обычаю не поженит – обманет. Очень он зол на меня, что из дома сбежала.
Шурик: Не бойся – он человек благородный, уважаемый. Сдержит своё слово, не захочет перед людьми позориться. Я верю ему. Иди. Мы уже одни остались – все погрузились, сейчас поезд тронется. Ей ромалы, мы теперь родственники почти. Сыграйте и спляшите на прощанье. Веселее будет – всё-таки на три года расстаёмся. Богдан ты мне теперь как второй отец – скажи своим пусть споют.
Шурик обнимает Зулю, целует и отпускает к цыганам. Богдан делает разрешающий жест рукой. Цыгане поют и танцуют. Шурик и Костя садятся в вагон. Зуля идёт к цыганам. Поезд трогается. Богдан берёт Зулю за руку и бьёт по лицу. Зуля падает.
Богдан: За то, что из дома сбежала. За то, что врала. По-отцовски тебя накажу!
Шурик видит это.
Шурик: Эй, баро, мы так не договаривались! Зачем ты её обижаешь. Не позволю.
Шурик выпрыгивает из вагона и попадает под колёса поезда.
Г.П.: Убили! Сына убили!
Занавес.

Действие 2

Декорации те же. Вокзал. Перрон. Люда и Валентин встречают прибывающий поезд.
Люда: Вот и три года прошло. Снова стоим на том, же месте где всё это произошло..
Валентин.: Для меня эти годы пролетели махом, как будто их и не было.
Люда: Для меня нет. Когда изо дня в день годами ждёшь одного единственного момента, время не летит, а тянется долго-долго. Но кажется, кончается для меня это мучение.
Валентин: Как знать где начинаются и кончаются наши мучения.
Люда: Да, ты, оказывается, стал философом, никогда не замечала этого.
Валентин: Может, и не стал бы, если бы вышла за меня замуж. Стоило столько времени терять. Давно бы поженились и уже детей растили бы.
Люда: Давай не будем возвращаться к этому разговору. Ты знаешь, что я люблю Костю. Для меня и для него ты близкий человек, друг.
Валентин: Как знать может быть и придётся ещё поговорить об этом.
Люда: Что ты имеешь в виду?
Валентин: Ничего особенного. Странно, что сегодня то же число и месяц, что и три года назад. Надо же умудриться попасть день в день. Сегодня получается годовщина гибели Шурика. Вот это место, ничего не изменилось, только кровь высохла и мазутом залило.
Людмила плачет. На сцене появляется Зуля.
Валентин: Смотри, кто пришёл. Вот уж кого не ожидал здесь увидеть. Какая-то она странная. Три года прошло, а она всё ещё его не забыла. Сюда приходит. Цветы принесла.
Зуля кладёт цветы к месту гибели Шурика и молча стоит.
Люда: (обращается к Зуле): Ты пришла сюда с цветами… Ты ещё не забыла моего брата… Это ты сюда каждый год цветы приносишь… Мы приходим, а уже кто-то цветы положил… Ты ещё любишь его…
Зуля: Я прихожу сюда каждый год. Сегодня третий раз. Люблю его и всегда любить буду.
На сцене появляется Богдан и группа цыган.
Цыганка: Вот она! Опять здесь. Я её с утра в доме закрыла. Откуда она пролезла – ума не приложу. Как мышь – где-то щель найдёт и ускользнёт. Ты, же юная и красивая, Зуля. Ты же цыганка! Твой отец – уважаемый среди цыган человек, сколько раз тебе распрекрасных женихов находил - хотел тебя замуж выдать за наших лучших парней. Ото всех сбегала, а сюда с цветами приходишь.
Зуля: С того дня мой отец не имеет надо мной власти!
Богдан: Дочка, прошу тебя - вернись домой. Не позорь меня и весь наш табор. Не хочешь замуж выходить – не надо. Не бегай только сюда. Нет его в живых - уже давно.
Люда: Эх, Богдан, Шурик-то из-за тебя погиб. Не трогал бы ты Зулю, не ударил бы её тогда – и не было бы ничего. А теперь бегаешь за своей дочкой. Чего добился ты – сам мучаешься и её мучаешь.
Богдан: Это наше – цыганское дело. Ты девочка не суйся, свою судьбу устраивай.
Люда (Зуле): Ты что же собираешься оставаться всю жизнь одна? Нельзя молодой и красивой девушке всю жизнь любить мёртвого!
Зуля: Нельзя предавать любовь! Запомни это, сестра моя. Тяжёлые испытания ждут тебя, и радость твоя сменится печалью. Горечью обернется долгожданная встреча. А я прихожу сюда и приходить буду. Но чувствую я, и у тебя будет боль такая же, как моя и печаль такая же - как моя.
Люда: Я не понимаю, о чём ты говоришь.
Валентин: Она же цыганка. Колдует, наверное. На картах что ли гадаешь, Зуля?
Зуля: Я и без карт всё вижу. На этом месте разрушилось моё счастье. И твоё счастье- на этом же месте разрушится. Я не враг тебе. Но говорю, что вижу и изменить уже ничего невозможно. Каждому из нас предначертана своя судьба.
Прибывает поезд. Из вагона выходит Костя в красивой военной дембельской форме – аксельбанты и так далее.
Костя: Наконец-то, я вернулся в свой родной город. Помотало меня по разным местам за эти три года, и в аду побывать пришлось, на войне то бишь, и в раю немного – когда свою суженую встретил. Надо же так попасть, именно в тот день, когда уезжал, в тот же день и возвращаюсь. Ровно три года, тютелька в тютельку. А это кто? Кажется, Валентин и Люда с ним. Неужели встречать меня пришли? Да тут
и цыгане ещё – представительная делегация! Прямо сейчас и праздновать начнём! На месяц загуляем – не меньше!
Валентин: Привет, братан! С прибытием! Изменился - и не узнать. Красавец просто. А это, что ордена, никак!
Костя: Пришлось, и повоевать в последний год. Поэтому и не писал. Оттуда писать не разрешалось. А вы как узнали, что я сегодня приезжаю. Я ведь не писал никому.
Люда: То, что не писал, знаем. А нас предчувствие сюда привело, да и не только.… Помнишь, какой сегодня день …Шурик сегодня погиб…
Костя: Людочка, как же ты изменилась! Красавица стала. Три года назад просто девчонкой была, а теперь и не узнать вовсе. Как же ты красива, я и не думал, что такой станешь.
Из вагона выходит девушка. Костя берёт её за руку.
Костя: Это жена моя. Познакомьтесь, Оксана.
Люда: Жена!? А как же я …
Костя: Да, зацепило меня несильно - ранило. За это и орден дали. Месяц в госпитале валялся. Там и познакомились. Три месяца как женаты уже.
Люда: Но ты, же просил, чтобы я тебя ждала. И я ждала. Каждый день ждала. Каждый час. Ты думаешь – ты единственный. Ты думаешь – других парней вокруг нет. Боже мой, что я говорю – позор-то какой.
Костя: Людочка, так три года уже прошло. Больше года не переписываемся. Я думал, ты забыла меня. Может замуж уже вышла. Да и не просил я тебя, а спросил просто.
Люда: Не просил ты меня. … А просто так - спросил.… Замуж вышла. … А и вышла. Конечно, замуж вышла! Если ты думаешь, что ты неповторимый и незабвенный – ошибаешься. Вот мой муж. Валя, где наш мотоцикл поехали кататься?
Люда обнимает Валентина и целует в губы.
Зуля: Не спеши, сестра моя. Не сладится у тебя с ним, если другого любишь. И себя погубишь и его.
Валентин: Ты-то цыганка куда лезешь?!
Люда: Любовь? А что дала мне эта любовь – тоску и позор… Мне теперь всё равно…
Зуля ( Валентину): Сам пожалеешь об этом.
Валентин: Много ты в этом понимаешь. Молодость проходит, ты на себя посмотри. От любви к мертвецу сама усохнешь скоро. Живым жить, любить и веселиться надо.
Спляши нам лучше и спой, ты же цыганка. У нас сегодня двойной праздник – друг из армии живым и здоровым вернулся и свадьба у меня.
Богдан (Люде): Вот, девочка, молодец! Так и надо всё в жизни решать – за одно мгновение. Может и в тебе цыганская кровь есть – спроси у матери своей. Уж больно она цыган не любит – неспроста это. И брат твой на цыгана был похож и в тебе кровь кипит.
Валентин: Барон! Мы с тобой старые знакомые, друзья почти. Праздник у нас сегодня двойной - у меня и у кореша моего. Кореш вот живой и здоровый из армии вернулся, а у меня свадьба долгожданная. Скажи своим чавелам, пусть сыграют нам и спляшут.
Богдан делает взмах рукой. Цыгане начинают петь и танцевать. Занавес.

Действие 3.

Декорации те же – вокзал, перрон. Отправление поезда. На сцене появляются Зуля и Люда.
Люда: Опять три года прошло и опять мы на этом проклятом месте и опять в тот же самый день. Неужели этот день и это место всю жизнь так, и будет нас преследовать …?
Зуля: А для меня это место – святое, а вовсе не проклятое. И день этот святой. Вот, алмазный мой, цветы я тебе опять принесла. ( Кладёт цветы)
Люда: Ах, Зуля, боязно мне. Уехать бы поскорее. Мать с отцом должны ещё прийти -
проводить.
Зуля: Ты всё-таки уедешь!? Решила окончательно?
Люда: А как мне здесь оставаться? Он бьёт меня, а я беременна – на третьем месяце.
Я боюсь – он и меня убьёт и ребенка. Сколько я могу в вашем таборе прятаться – не вечно же. Он последнее время совсем с ума сошёл. С ножом бегает. К родителям приходил – меня искать. Рано или поздно – он всё равно меня найдёт. Спасибо тебе, что прятала меня. И всем вашим спасибо за заботу.
На сцене появляется Г.П. с мужем ( отцом Люды).
Г.П.: Ты, где у них, пряталась, что ли? (Показывает на Зулю) Валентин к нам вчера прибегал. Тебя искал. Отец его в дом не пустил. Едва не подрались. (Обращается к Зуле) А ты, что всё сюда ходишь – цветы носишь, … не забыла ещё сына моего…
Люда: Мама, я уезжаю. Прямо сейчас.
Г.П. Куда?
Люда: Сама не знаю и тебе пока сказать не могу. Подальше отсюда. Сообщу потом – где остановлюсь и как устроюсь.
На сцене появляется Богдан и группа цыган.
Цыганка: Ну вот, здесь она. Я же говорила – где её надо искать. Опять сюда прибежала. Зуля, надо было сказать – куда пошла. Никто же тебе не запрещает. Смирились уже – не закрывает тебя никто – предупредить надо было только. Мы уже беспокоиться начали.
Богдан (Люде): Уехать решила?
Люда: Да, Богдан. Спасибо тебе за приют. Но Валентин найдёт меня рано или поздно и у вас. Что тогда будет неизвестно. И вам неприятности тоже ни к чему. Кстати, Богдан, ты хотел узнать – почему мать моя так цыган не любит. И почему мы с братом на цыган похожи. Вот она сама стоит – спроси у неё.
Г.П.: Незачем это всё. И спрашивать тут нечего – воры они и верить им нельзя. Обманут кого угодно ради выгоды своей. И вольными они только сами себя называют, а ничего по своей воле решить не могут. Им только песни петь, плясать, да людей обманывать. Ни на, что они больше не годны.
Богдан: Ох, не просто всё это. Не только из-за этого ты цыган не любишь. Что-то здесь другое ещё есть. Тебя ведь женщина Галина зовут? Не так, ли. Ходит у нас в таборе одна история. Но никто толком ничего не знает. Я ничего говорить не буду, пока точно не узнаю. А может, и потом не скажу. Чужые тайны уважать надо. Если захочет сама всё расскажет.
Люда: Ладно, отправляется уже поезд, садиться мне надо. Что-то тревожно мне.
Обнимает мать, отца и садиться в поезд. На сцене появляется Валентин.
Валентин: Все здесь. Так и знал, что здесь соберётесь. День – то сегодня памятный. В полном сборе. В тот же день и час. Где она? Где вы её прячете? Всё равно найду. Лучше сразу говорите.
Г.П. Валентин, сынок. В чём дело, объясни толком. Мы же не знаем ничего.
Валентин: Дело в чём! А дело, в том, что любил я её. Сколько вокруг девчонок. Да любая за меня пойдёт. А я, как дурак, за ней бегал. Никого мне не нужно было. Всё для неё сделать готов был. Она Костю своего ждала. Дождалась! Подарочек он ей привёз – жену свою молодую.
Г.П. Да и бог с ним, с Костей. Она же за тебя замуж вышла. Вы же прекрасно эти годы жили.
Валентин: Жили-то мы ж или, да только не любила она меня. Вроде всё нормально, а душевной радости нет. Да и шлюхой ваша дочь оказалась. Два года нормально жили, а потом она к Косте бегать стала. Уже давно с ним путается. Он то со своей женой через год развёлся. А я то Людку всю жизнь любил и сейчас люблю. Я не знал сначала, что она с ним, а потом люди порассказали. Она сейчас беременна, я знаю. Третий месяц уже. Спрашиваю, от кого хотя бы ребенок. Она молчит – ничего не говорит. Где прячете – говорите. Всё равно найду – зашибу.
Г.П.: Валентин, успокойся. Всё же можно по-хорошему решить. Пусть уедет она. Потом разведётесь, другую жену себе найдёшь.
Валентин: Ах, уедет! Так она в поезде! Как же я сразу не догадался!
Поезд в это время трогается. Валентин пытается пройти к вагону. На встречу ему выходит отец Люды.
Отец Люды: Не пущу. Ты, что думаешь, если её брат погиб, так за неё заступиться некому. Убирайся отсюда.
Валентин: Отойди, не доводи до греха. Я сейчас за себя не отвечаю.
Отец Люды: Куда же я отойду. Ты дочь мою убить хочешь. Лучше уж меня убей.
Валентин: Отойди, последний раз прошу. (Достаёт нож).
Поезд набирает ход.
Отец Люды. Больно грозный ты. Да только и не таких сердитых видали.
Валентин ударяет отца Люды ножом. Тот падает.
Г.П. Убили! Мужа убили!
Бросается к мужу. Валентин в ужасе бросает нож и шарахается в сторону.
На сцене появляется Костя.
Костя: Что здесь происходит? Я так и знал, что в этот день, что-нибудь случиться. Где Людмила? Я ее, который день ищу.
Зуля: Уехала твоя Людмила. Опоздал ты. Устала она от нас от всех. Себя спасать уехала и ребёнка своего.
Костя: Куда уехала? Какого ребёнка спасать?
Зуля: Куда уехала – не сказала. Да она и сама не знает. А ребёнка своего спасать – беременная она.
Костя: Как беременная? Она не говорила ничего?
Зуля: Тебе не говорила – а, мне сказала.
Богдан: Ай, ребята, что же вы творите! А ещё цыган ругаете!
Валентин: Всё, кончилась моя жизнь. А ведь я молодой ещё. А ребёнок – то у неё чей? Хоть бы сказала. Так, наверное, и не узнаю никогда. Ей, Богдан, в последний раз, прошу тебя, исполни мою просьбу. Наверно не увидимся уже больше. Напоследок – скажи своим цыганам – пусть споют для меня и спляшут. А дальше хоть в ад.
Богдан делает жест рукой. Цыгане поют и пляшут ( печально). Занавес.

Действие 4.
Декорации те же. Перрон вокзала. Прибывает поезд. Зуля принесла цветы.

Зуля: Здравствуй, алмазный мой. Вот опять я к тебе пришла. В тот же самый день, что и девять лет назад. Время идёт, а ты в сердце моём и перед глазами моими и навсегда в нём останешься. Ничто не разлучит нас с тобой. И не страшен мне теперь никто – ни отец, ни люди. Если бы мы девять лет назад, такими как сейчас были – может, и по-другому всё получилось бы. Плохо мне без тебя и не отпускает меня печаль моя. Столько лет прошло. И люди мне говорят и сама я понимая – к жизни возвращаться надо, а не отпускаешь ты меня – хоть бы знак какой-нибудь подал. Без него не могу вернуться к жизни. Подай мне знак любимый, подай мне знак ….
На сцене появляется Костя.
Костя: Здравствуй, Зуля. Теперь мы с тобой вдвоём сюда в этот несчастный день приходим. За своими возлюбленными. Я в третий раз, а ты уже в девятый. Почему-то мне кажется, что Люда если и вернётся, то именно в этот день – какой-то он как будто заколдованный. Каждые три года здесь, что-нибудь да происходит. Только моя возлюбленная может быть ещё и вернётся, а твой возлюбленный уже никогда.
Зуля: Никто не знает – какими возвращаются к нам наши возлюбленные. Какой облик они могут принять. И какой облик примет наша любовь. А день этот действительно странный и точно каждые три года что-то происходит. Вот и сегодня неспокойно мне, но почему-то легко, и не тревожно, а радостно. Мои – точно сейчас за мной придут – они уж знают, где я.
На сцену с разных сторон выходят – Богдан с группой цыган и Г.П.
Г.П.: Всё я на этом месте потеряла – сына убили и мужа убили, и дочь единственная пропала на этом месте – неизвестно куда. А всё из-за этих цыган. Я то своих родных вспоминать сюда прихожу. А вы-то, что сюда тащитесь…. Будьте вы прокляты!
Костя: Ну, точно, собирается вся сходка. Сейчас начнут разворачиваться события.
Цыганка (Зуле): Зуля, да сколько же можно нас отцом терзать. И сама измучилась и нас измучила….
Зуля (перебивая её): Знаю, все, что ты хочешь сказать, мама. Но ничего не могу с собой поделать, не отпускает меня боль моя и печаль. И пока не будет знака какого-то, ничего не могу с собой поделать. Остаётся только ждать и сюда приходить.
Из вагона выходит Люда. На руках мальчик, приблизительно двух лет - черноволосый, кудрявый, похож на Шурика. Зуля увидев его смотрит на него, не отрывая глаз.
Г.П.: Дочка, родная моя, единственная.
Люда: Здравствуй, мама! Наконец-то, я вернулась. Не могла на чужбине больше – пусть будет, что будет. А папа, где?
Г.П.: Господи, ты ведь и не знаешь ничего. За три года – ни одного письма не написала. Я даже не знали где ты, жива ли ты.
Люда: Я боялась, что Валентин меня по штемпелю найдёт. Но теперь не боюсь – будь что будет, истосковалась я вся. А с папой-то что?
Г.П.: В тот день, когда тебя провожали, уже поезд отходил, Валентин сюда прибежал, хотел в поезд запрыгнуть. Отец ему не дал – он его ножом ударил. Насмерть. Ты и не видела ничего.
Люда(плачет): Что же это за несчастья такие происходят, – на наши голову.
Зуля ( к Люде): Сестра моя, а это кто?
Люда: Сын мой.
Зуля: А зовут его как?
Люда: Шурик.
Зуля (Хватается за голову): Шурик – возлюбленный мой. Вернулся ко мне. Как же долго я ждала тебя….
Люда: Это не твой Шурик, Зуля. Это мой сын. Твой Шурик погиб давно. Неужели ты так и не забыла его ….
Зуля: Нет… нет. Это мой Шурик. Как я могла забыть его. Я ждала его, и он вернулся ко мне - алмазный мой, ненаглядный мой.
Зуля начинает кружиться в радостном танце, закинув руки за голову.
Богдан: Дочь, да ты сошла с ума – это маленький мальчик.
Зуля: Я – то, баро, в своём уме. А вот вы все вокруг – не видите ничего, и не слышите ничего – это вы не в своём уме ….
Цыганка: Боже мой, баро, дочь наша – сумасшедшая.
Г.П.: Ну, вот, цыган и тебя настигла расплата за сына моего и мужа.
Богдан (горестно): Знаю, за что ненавидишь ты меня. Только я то ни в чём не виноват. Я такой же несчастный, как и ты. Мне тоже много бед досталось от их не сложившейся любви. И моя мать всю жизнь страдала, не только твоя.
Люда: Мама, о чём он говорит? Что между вами такое?
Богдан: Расскажи, уже женщина. Твоя дочь – единственная здравая осталась. Моя то сумасшедшая теперь – не поймёт ничего.
Люда: Мама, расскажи, о чём он?
Г.П.: Мы с ним брат и сестра по отцу. Моя мама, когда молодая была, цыгана молодого из их табора полюбила. Только любовь эта счастья ей не принесла. Они тогда ещё кочевым табором были. В общем, ушёл он с табором. То ли ему жениться не разрешили, то ли он сам не захотел. Цыгане, одно слово – воры, да обманщики. А ещё вольными себя называют. А потом вот я родилась. Мама одна меня всю жизнь воспитывала. А он сын того цыгана от другой женщины. Я даже не знаю, как звали его – мама никогда не говорила.
Люда: Значит и в нас есть цыганская кровь?
Г.П.: Нет в нас никакой цыганской крови. В нас кровь человеческая. А они отребье поганое. Всех нас несчастными сделали – и маму мою и меня и тебя. Ненавижу их – будь они прокляты.
Зуля: ( кружится по сцене): Люблю вас всех… люблю вас всех.… И боль моя прошла … и печаль моя прошла…. Хорошо мне….
Костя (Люде): Здравствуй, Людмила. Вернулась, наконец. Три года я тебя ждал – как и ты меня. И вот дождался.
Люда: Здравствуй, Костя. Знаю, что ждал – почему-то сердце подсказывало. (Показывает на мальчика). Познакомься - это твой сын.
Зуля кружится вокруг них, повторяя свой речитатив.
Костя: Похоже, Зуля душевно больна ….
Люда: А может быть она здоровее нас всех. Это мы все вокруг душевно больны.Эй, баро, печаль и радость всегда за руку друг с другом по жизни ходят. А там где жизнь – там и цыгане. Попроси своих, пусть нам на радость и на печаль споют и спляшут.
Богдан делает взмах рукой. Цыгане поют и пляшут. Занавес. Конец.