Диалоги на грани

ДИАЛОГИ НА ГРАНИ

околомистическая фантазия в 2-х частях


часть первая


Кто выдумал, что будет судный день,
Быть может ночь нас всех рассудит?
Когда накроет землю тень,
И никого вокруг не будет.

Вдруг выбор, как домоклов меч
Над головою занесённый,
Тебя подхватит словно смерч,
Стремительный и непокорный.

И ты в отчаянье поймёшь,
Придётся всё перетерпеть,
Что от судьбы ты не уйдёшь,
Твой выбор… охраняет смерть.




Новелла первая -- Выбор




Действующие лица:

Врач – Он.
Смерть – Она




Обстановка кабинета врача в больнице . Поздний вечер. ОН сидит за столом, изучает бумаги. Открывается дверь и входит интересная женщина, довольно вызывающе одетая. Он поворачивает голову на звук.


ОН: Здравствуйте, Вы ко мне?
ОНА: Да к Вам.
ОН: А меня никто не предупредил. Как Вы сюда попали?
ОНА: Через дверь, как же еще?
ОН: Извините, тяжёлый день, а тут ещё ночное дежурство… Проходите, присаживайтесь. Я Вас вызывал? Вы по какому вопросу?
ОНА: Я по личному. Меня вызвали, но, боюсь, не Вы…
ОН: Вы меня извините, конечно, но мне сейчас не до Ваших личных вопросов. Я только что провёл сложную операцию, успел переругался с начальством и, вообще, нажил себе кучу новых проблем… Вы не могли бы прийти завтра? Или… Может, Вам другой врач поможет?
ОНА: Боюсь, что нет. Тем более что это не мой личный вопрос, а Ваш. Мое появление - естественное последствие жизненных событий и оно не должно было быть столь продолжительным, но обстоятельства заставляют меня задержаться.
ОН: Я Вас не очень понимаю. Вы кто?
ОНА: Я та, что, по мнению людей, в большинстве случаев, приходит не вовремя.
ОН: Послушайте, дамочка, Вы навестить кого то пришли или у Вас свои болячки? Дежурный врач сегодня - я, но, может быть, Вас примет кто-нибудь другой? Не смотря на поздний час, здесь куча сотрудников. А у меня сейчас голова другим занята.
ОНА: Стоит мне сказать, по какому поводу я здесь и Ваша голова будет занята только мной.
ОН: Тогда говорите, не томите.
ОНА: А Вы к этому готовы?
ОН: Что за черт! (берет трубку телефона) Регистратура?... Мария Владимировна! Ко мне тут дама, довольно симпатичная, ворвалась… Когда? Да прямо сейчас… Что?... (к ней) Как ваша фамилия?
ОНА: За “довольно симпатичную” спасибо, а фамилия… Пусть будет – Леталина.
ОН: (в трубку) Леталина. Вы пропустили?... Нет? Как это нет?... Что же она с неба свалилась? Ладно, спасибо. (вешает трубку) Потрудитесь, все таки, объяснить – кто Вы такая и что Вам нужно?
ОНА: (закидывает ногу на ногу) Нужно мне Вас, а кто я такая… (пауза) Я – Смерть! (смотрит на него лукаво).

Повисает пауза.

ОН: А-а-а, понятно! Наполеоны, Юлии Цезари, наследники династии Романовых и тени отца Гамлета у меня уже были. Смерти мне только недоставало!...
ОНА: У Вас получилась довольно двусмысленная фраза.
ОН: Дамочка, Вы, главное, не нервничайте. Хотите водички? (берется за графин).
ОНА: Нет.
ОН: Может, чего покрепче? У меня в шкафчике есть…
ОНА: Я не пью.
ОН: Жаль! Если бы пили, может и не произошло бы ничего такого в столь раннем возрасте. Обычно пожилые уже того, ку-ку… А Вы… Вы только не переживайте, я сейчас позову санитаров и они Вас проводят к выходу.
ОНА: Михаил Николаевич! Не стоит беспокоиться. Я не сумасшедшая, как Вы думаете. Я - Смерть и я пришла за Вами!

Он подходит к шкафчику, достает бутылку виски и стакан. Выпивает и возвращается за стол.

ОН: Что за день сегодня! Мало того, что больной на столе чуть Богу душу не отдал, так еще Вы… Простите, как Ваше имя-отчество?
ОНА: Откуда у Смерти имя и отчество?
ОН: Тьфу! Вы опять за своё… А мое имя Вы откуда знаете?
ОНА: Это же естественно. Я пришла за Вами.
ОН: Кстати, Вы сказали, что Ваша фамилия – Леталина. Раз есть фамилия, то должно быть и имя.
ОНА: (улыбаясь) Фамилия – это сиюсекундная фантазия. Наиболее благозвучная на Вашем языке. Не от слова “летать”, конечно…
ОН: От слова “летальный”, то есть “смертельный”. Это я понял… У меня в кабинете сумасшедшая с фантазией… Хотя, Вы все фантазеры… (пауза) Хорошо, давайте так – я внимательно Вас выслушиваю, Вы расскажите мне всё что захотите, потом я дам Вам таблеточку и Вы пойдёте домой. Договорились? ...
ОНА: (многозначительно) Хотите договориться со Смертью?
ОН: (раздраженно) А почему бы нет?
ОНА: Это возможно.
ОН: Вот и отлично! Я Вас слушаю. Только, давайте побыстрее. Уже стемнело и у меня впереди длинная, трудная ночь.
ОНА: Вы так уверены, что у Вас что-то впереди? Хотя… Времени у Вас не много, но есть… до рассвета. Может быть, достаточно для принятия решения, а, может - нет… Так, Вы хотите договориться?
ОН: (с трудом сдерживаясь) Конечно.
ОНА: Условие простое. До рассвета Вы должны назвать мне имя человека, который, по Вашему мнению, более достоин меня, нежели Вы.
ОН: “Достоин!” Вы так говорите, будто замуж собираетесь.
ОНА: Ну, а почему нет. Это же вы, люди, придумали выражение: “Ждет с косой невеста”. Меня, кстати, всегда удивляло – почему “с косой”, почему смерть должна непременно “косить”? Ну, да ладно. Называйте мне имя и я ухожу.
ОН: Отступаете?
ОНА: Именно. Позже то нам, все равно, предстоит встретиться.
ОН: Насколько позже?
ОНА: Этого Вам знать не дано.
ОН: А Вам?
ОНА: И этого Вам знать не дано.
ОН: Обидно! Хотелось бы…
ОНА: (заинтересованно) Вам действительно хотелось бы знать, когда Вы умрете? Но это же безумно скучно – знать все заранее. Жить, ощущая, что все бессмысленно, поскольку все заранее предопределено. Беспросветный фатализм. Хотя, какой уж тут фатализм. Фаталист не знает, когда что-то произойдет, он просто покорен судьбе, а Вы знаете… Ну, вот Вам первое знание – умрете Вы сегодня под утро, если не примите мои условия!
ОН: Что-то мне подсказывает, что к утру я должен сойти с ума. А может, все просто – надо вызвать “дурку” и Вас заберут?
ОНА: Ошибаетесь. Я, кстати, не буйная.
ОН: Буйная Смерть! Интересно…
ОНА: Смерть всегда интересна людям. Я самая большая тайна для вас.
ОН: Да-да… Что-то мне все это напоминает. Женщина интересна, если в ней есть какая-то тайна…
ОНА: С чего вы решили, что я женщина?
ОН: Я пока не сошел с ума и привык верить своим глазам.
ОНА: Я явилась к Вам в женском обличье просто потому, что в Вашем языке слово “смерть” - женского рода.
ОН: То есть Вы – существо бесполое?
ОНА: Да кто Вам сказал, что я, вообще, существо? Вы никак не хотите понять. Я – Смерть.
ОН: Это я уже понял. Позвольте провокационный вопрос. Почему Вы приняли вид довольно привлекательной женщины?
ОНА: А потому, что меня уже давно раздражают эти ваши обороты: “Пришла костлявая и забрала”, “Смерть-старуха подкралась неожиданно”. Почему “костлявая” и почему “старуха”? Обидно, черт возьми!
ОН: (усмехаясь) Слушайте, а мне даже интересно! Ночь впереди длинная... Может судьба специально послала мне Вас, чтобы отвлечь от мрачных мыслей. Принимаю игру! (встает)
ОНА: Решили поиграть со Смертью?
ОН: (игриво) Почему нет? Извините, я еще вискаря шандарахну, с Вашего разрешения? А то куражу, знаете ли, не хватает (подходит к шкафчику)
ОНА: В эту ночь заботиться о своем здоровье Вам ни к чему, так что валяйте– пейте…
ОН: (отвешивая поклон) Премного Вам благодарен! (наливает) Ваше здоровье! (выпивает)
ОНА: (улыбаясь) А говорили, что еще не сошли с ума! Вы же сейчас выпили за здоровье Смерти!...
ОН: (отмахиваясь) Да, смешно получилось. (морщась) Закуски, жаль, нету… Ну, да черт с ней! Итак! У меня два вопроса. Первый – в какой форме я должен произнести имя того урода, который сегодня сдохнет вместо меня? Второй, и самый главный, - Вам-то что с того? В чем, если хотите, фишка?
ОНА: Что касается формы, то она проста. До рассвета Вы должны произнести следующую фразу: “Смерть! Я еще не готов! Я не достоин тебя! Отступи и забери…” Далее следует имя.
ОН: (с ехидцей) И все?
ОНА: Все. “Фишка” же, как Вы изволили выразиться, в том, что мне наплевать, кого забирать. Я должна забрать единицу и всё. Мне просто интересно наблюдать, как люди выбирают себе замену. Любопытный процесс…
ОН: А ежедневный лимит у Вас существует?
ОНА: Помилосердствуйте, какой может быть лимит у Смерти?
ОН: Просто я подумал что, кого нибудь Вы, наверняка, уже сегодня забрали… (пристально с интересом рассматривает женщину, ловит её взгляд ) Извините…Сейчас, глядя на Вас, я с трудом понимаю словосочетание “хуже Смерти.” Так чей же воспаленный разум решил, что я должен умереть сегодня до рассвета?
ОНА: Я предложила Вам альтернативу, но с чего Вы решили, что это дает Вам право на мою откровенность?
ОН: (рассмеявшись) Знаете, что меня действительно радует? (игриво, лукаво) То, что скоро я окажусь “ в объятьях Смерти”. Вы-то сейчас со мной…
ОНА: (вздыхая) Ох, словеса людские… Почему Вы все измеряете своими мерками и считаете несуществующим то, чего не понимаете? А если я совсем иная субстанция? Или множество субстанций? Почему я должна быть именно такой, какой Вы меня видите? Почему сейчас я именно с Вами? Мир велик и люди умирают каждую минуту.
ОН: Да и черт с ними! Мне нравится субстанция, которая со мной!
ОНА: (улыбаясь) Заигрываете со Смертью?
ОН: (улыбаясь в ответ) Так, все равно – помирать.
ОНА: Вы мне не верите. Считаете меня сумасшедшей и решили развлечься от нечего делать. Не хотела я использовать доказательства, но, видимо, придется… Тем более, что это даже интересно. Вы такой бездушный реалист…
ОН: Почему бездушный? Очень даже душевный!
ОНА: Знаете, почему Вы не хотите даже на секунду представить, что я – это я?
ОН: Почему?
ОНА: Вам очень страшно…
ОН: Я похож на труса?
ОНА: Я не сказала, что Вы трус. Я сказала, что Вам очень страшно.
ОН: Ну, еще пара стаканов и страх перед такой очаровательной Смертью окончательно уйдет. Берегитесь, а то еще приставать начну…
ОНА: (рассмеявшись) Да, это действительно забавно. Вы удивительно толстокожи. Наверное, это издержки профессии.
ОН: Чем Вам не угодила моя профессия? Нас приходится часто забирать?
ОНА: Не чаще, чем шахтеров или военных. Не льстите себе.
ОН: Тогда что Вы мне доказываете? Во что я должен поверить? Что вы хотите? Устроить в больнице шоу?
ОНА: (вставая) Никакого шоу не будет. Идите сюда, к окну (он подходит), встаньте рядом, не бойтесь. Что Вы видите?
ОН: Улицу.
ОНА: Правильно. Скверик видите?
ОН: Не ослеп пока…
ОНА: Замечательно. Видите вон ту пару? Пожилые мужчина и женщина? Гуляют по аллейке.
ОН: Ну, вижу.
ОНА: Выбирайте для чистоты эксперимента сами. Он или она?
ОН: Что?
ОНА: Что-что… Ему или ей сейчас придется умереть.
ОН: Зачем?
ОНА: Затем, чтобы Вы мне поверили.
ОН: Вы все-таки сумасшедшая! Я не буду этого делать!
ОНА: (глядя в окно) Ладно. Я сама выберу…Стойте рядом и смотрите… (задумчиво) Кого же выбрать. Оба уже в возрасте… Прожили без размаха, но вполне достойно. На поминках будут говорить только хорошее… Пожалуй, выберу мужчину. Женщины легче переживают смерть близкого человека. По крайней мере, не дают себе опуститься и не требуют от каждого встречного и поперечного жалости к своей персоне.
ОН: Смерть – феминистка. Это что-то новое…
ОНА: Попрошу без комментариев. Смотрите внимательно. Да, не на меня, а в окно. Видите? Видите? ...
ОН: Он упал.
ОНА: Да. Он умер. Можете проверить.
ОН: (смотрит на нее с испугом) Этого не может быть.
ОНА: Вы сейчас произнесли самую дурацкую людскую фразу. Откуда Вам-то, смертным, знать – что может быть, а что не может? Проверяйте.
ОН: (смотрит в окно) Он не встает. Она что-то делает над ним, а он не встает. Почему никто не позовёт врача?
ОНА: Сделайте это сами.
ОН: (подойдя к телефону и сняв трубку) Мария Владимировна? Там, на улице, в скверике, прохожему плохо. Попросите кого-нибудь из персонала подойти, может, помощь нужна срочная. Это рядом с боковым входом , я из окна видел. Ага. Спасибо, Мария Владимировна!

Возвращается к окну

ОНА: (с усмешкой) Люди, люди… Ничему на слово не верите. Приходится прибегать к экстренным мерам (отходит от окна).
ОН: (глядя в окно) О! Наш санитар, Лешка, подошел… Женщина, по-моему, плачет… Не видно, что с ним.
ОНА: (тихо) С ним уже ничего.
ОН: (взволнованно)…Лёша побежал обратно... странно...


Звонок телефона. ОН подбегает к столу и берет трубку.

ОН: Да, Мария Владимировна!... Как умер? (смотрит на нее) Причина?... Понял… Да, причем тут “естественные причины”… Хорошо, хорошо зафиксирую… (вешает трубку) Как это прикажете понимать?
ОНА: Как есть. Он УМЕР.
ОН: Это Вы сделали?
ОНА: Я считала Вас умнее. Естественно, я.
ОН: Но за что?
ОНА: (наступая на него и повышая голос) За то, что один умник решил изобразить из себя Фому Неверующего! За то, что решил поиграть в рациональность! За то, что не видит, кретин, очевидного! За то, что решил, что его тупая башка – центр мироздания! За то, что даже не поблагодарил за предоставленный шанс! За то, что не способен сделать выбор! За то, что кичится своей слепотой, неразумное созданье! Теперь понял?!

Повисла пауза

ОН: (в замешательстве) Но это не так просто понять.
ОНА: Сделай милость, постарайся!

ОН подходит к шкафчику, наливает виски, выпивает.

ОНА: Потрясающая способность принимать единственно правильные решения!
ОН: Теперь я Вас попрошу без комментариев! Не каждый день такое…
ОНА: Да, уж…
ОН: Допустим, я поверил. Что я должен сделать.
ОНА: Я уже сказала. Вы должны сделать выбор. Умереть самому или собственными руками, а скорее не руками, а головой, сделать замену. И вот тут наступает самый интересный для меня момент. Обожаю наблюдать, как люди делают выбор. Или не делают… Задумайтесь на минуту, сколько раз Вы произносили фразу: “Убил бы…”, сколько раз в жизни Вы желали кому-то: “Чтоб ты сдох!”, как часто Вам хотелось иметь пистолет, чтобы навести его на выбранную жертву, выстрелить и не промахнуться, выстрелить наверняка. Так осознайте, сегодня Вы не промахнетесь ни при каких условиях. Все точно в цель! Условие одно – имя этой цели. Его должны назвать Вы.
ОН: Но одного Вы уже забрали сегодня.
ОНА: Кто Вам сказал, что одного? Того, кого Вы видели, выбирали не Вы. Мне же интересно услышать Ваше решение. Как сложно вам, людям, решать, кто достоин смерти больше вас! Как это ни странно…
ОН: А я, стало быть, смерти достоин?
ОНА: (с улыбкой) Это решать не Вам. Вам решать – кто достоин больше Вас.
ОН: Здесь, вроде, ничего сложного…
ОНА: Это Вам так кажется. Вы попробуйте.
ОН: Я не понимаю Вашей заинтересованности. На мой взгляд, все очень просто. Я могу назвать имя своей бывшей тещи, редкостной, кстати сказать, стервы. Могу назвать имя той своличи, которая разбила мою машину, а теперь скрывается. Могу назвать одного из замов нашего главврача, всеми правдами и неправдами пытающегося меня уволить. Могу, наконец, назвать имя какого нибудь известного вора в законе. Уж, они-то, все достойны… ...
ОНА: А Вы назовите. В той форме, что я сказала.
ОН: Да, пожалуйста! Как там? Смерть! Я еще не готов! Я не достоин тебя! Отступи и забери…

Пауза.

ОНА: Ну?
ОН: Черт! Вы же не будете утверждать, что самый достойный – я. Мало что ли мерзавцев на свете?
ОНА: Так, что Вам мешает?
ОН: Понятия не имею (вышагивает по кабинету).
ОНА: Вот это мне и интересней всего. Вы – смертные – не зная ничего о смерти, постоянно цепляетесь за жизнь. Но стоит возникнуть альтернативе – играете в благородство. Странные созданья! Некоторые, кстати, в благородство не играют и смело называют первые попавшиеся имена. Это особая каста. Они считают себя вправе распоряжаться чужими жизнями и мной. К какой касте относитесь Вы? Решайте!
ОН: Чей же это эксперимент? Всегда считал принятие решений прерогативой мужчины. И вот настало время для самого важного решения, а я не могу ничего придумать. Наверное, я еще не до конца Вам верю…
ОНА: Вам нужны еще доказательства?!
ОН: Нет, нет, не надо.
ОНА: Поставьте эксперимент сами. Не произносите ничего и увидите – умрете Вы или нет. Мало ли что болтает глупая баба…
ОН: Вы что шутите?
ОНА: А куда делось Ваше чувство юмора?
ОН: Не знаю. Это, наверное, от неожиданности…
ОНА: Согласна, это неожиданно. И в Вашей голове возникает детсадовский вопрос: “Почему я?” Избавьтесь от него сразу. Ответ: “Так получилось” - Устраивает? И не надо мысленно прокручивать всю свою жизнь и искать в своих поступках причину заслуженной смерти. Чтобы Вам было легче, решите, что поступками Вы смерть не заслужили. Выберем что-нибудь попроще. Например, у Вас неизлечимая болезнь…Ну, так что Вы раздумываете? Ваши выводы, в любом случае, не будут объективны,потому что человеческий мозг использует свои возможности только на десять процентов. Вы никогда не задумывались, почему? Всё очень просто. Потому, что ваш мозг страшен. Он либо вообще не воспринимает то, что находится за гранью естественного, с вашей точки зрения, либо просто взрывается, уничтожая своего носителя. Люди, ваша голова – бомба!

Пауза.

Сказать Вам, чем Вы сейчас заняты? Вы начали обычную, для интеллигента, игру в благородство. Мысленно перебираете всех недостойных, встреченных Вами на жизненном пути, и решаете – имеете ли Вы право отправить их на смерть. Достойное занятие, только времени у Вас мало – до рассвета…
ОН: Спасибо за “интеллигента”… Меня, последнее время, чаще “козлом” называли… (пауза) Можно один вопрос? Что нас ждет там?
ОНА: Где?
ОН: Ну, после… смерти…
ОНА: Как я могу ответить, что Вас ждет после меня? Это не моя епархия. А Вы все стараетесь что-то выгадать. Думаете, если оттуда никто не возвращается и мы ничего о смерти не знаем, так, может быть, там здорово и нет земных забот, нет земных печалей. Кругом райские кущи и голоса прекрасных птиц. Льется рекой нектар и благоухают цветы…
ОН: По-моему, Вы бредите. Рассказы о загробной жизни мне надоели уже давно. Да, и само словосочетание: “загробная жизнь”… Вы правы в одном. Когда остается мало времени очень сложно принять, казалось бы, простое решение. Самую сложную задачу в моей жизни задала мне Смерть. Кажется, я, все-таки, схожу с ума… (поворачивается к ней) Я соответствую Вашим потребностям? Мое поведение развеивает Вашу скуку? Или я похож на остальных?
ОНА: “Точно также все верят в свою исключительность, удивляясь, что нет подтвержденья тому”
ОН: Вы знакомы с творчеством Макаревича?
ОНА: Я не буду Вам отвечать. Важны не Вы, а ситуация. ...
ОН: Чем же она так важна?
ОНА: Я уже объясняла. В любом случае кто-то обязательно умирает. А вопрос – заслуживает ли умерший этого – решает сам человек. Не Бог, не Судьба, не Случай, а сам человек. Жизнь показывает, что человек может многое, а Смерть показывает, что он, порой, не может элементарного…
ОН: Вам кажется это элементарным? Умертвить другого?
ОНА: Вы сами говорили – в мире полно сволочей.
ОН: А я в этом случае играю Бога? Заманчиво, но в этой игре человек всегда проигрывает.
ОНА: А Вам кажется, Вы сможете выиграть у Смерти?
ОН: Упаси, Господь! Сейчас мне кажется, что я проиграю в любом случае… (пауза) В данный момент меня волнует только один вопрос.
ОНА: Какой?
ОН: (смотря в окно) В котором часу сегодня рассвет?
ОНА: Ну, хорошо. Я немного помогу Вам сделать выбор. Получив мою помощь, Вы лишний раз убедитесь, что я не сумасшедшая и не шучу. Подумайте об Ольге и Маше…
ОН: (вздрогнув, оборачивается к ней) Что?!
ОНА: (резко) Что слышали. Я предлагаю Вам вспомнить о жене и дочери, в смерти которых Вы вините, почему то, себя. Хотя есть один человек, более достойный ваших обвинений.
ОН: (взрываясь) Послушайте, это низко и мерзко! Спекулировать на моем горе! Кто дал Вам право?!
ОНА: (взрываясь в ответ) Кто дал мне право?! Ты что, забыл кто я, хлюпик?! Долго еще будешь сопли жевать или произнесешь наконец фамилию - Ломов?!
ОН: Так вы все-таки не за мной? Но к чему все эти сложности? Явились бы к нему, да и забрали. Тем более, он уже давно вас зовет…
ОНА: Еще как зовет.… А вы не звали?
ОН: Звал, когда все это произошло. Столько раз звал…
ОНА: (ехидно) Даже пистолет прикупил... К височку прикладывал?
ОН: Не смог выстрелить, смалодушничал…
ОНА: Сейчас тоже малодушничаете?
ОН: Не в этом дело. Тогда у меня оставалось одно дело…
ОНА: Его грохнуть?
ОН: Да.
ОНА: Опять смалодушничали?
ОН: Думайте, что хотите. Вас это не касается, мы оба живы… пока.
ОНА: До рассвета…
ОН: Не факт. Я могу назвать другое имя.
ОНА: Попробуйте.

ОН снова наливает виски и выпивает.

ОН: Странно, но я всегда четко осознавал, что пули, погубившие жену и дочь, были шальными. Черт дернул “ломовских” устроить разборку именно в нашем дворе… Но это были “ломовские”, а значит он виновен в гибели моей семьи. Он виновен в том, что мне вырвали сердце. Он виновен в том, что кроме чертовой работы у меня не осталось ничего. Он виновен! Когда он, через год, вышел из Бутырки, я нашел его. Я поднимался в его однокомнатную хибару на улице Макеева без тени сомнения. Сомнения начались, когда я его увидел. Если бы тогда Вы явились к нему в образе страшной старухи с косой, он все равно был бы счастлив. Я думал, что он проплатил процесс и откупился. Я не знал, что его освободили по состоянию здоровья. Брошенный всеми, полупарализованный, с гангреной ноги, ходящий под себя – таким выглядел авторитет по кличке “Лом”, которого, когда то, боялась половина Москвы. Он увидел пистолет в моей руке и посмотрел на меня умоляюще. Он УМОЛЯЛ! Не пощадить, нет. Он умолял выстрелить. Он считал меня своим избавителем и не чувствовал раскаянья. Я не сказал ни слова и сделал то, что считал единственно верным в той ситуации – просто ушел. Смерть не была для него наказанием, она была избавлением. Наказанием стала Жизнь. Я надеюсь…
ОНА: Моя противоположность для многих наказание…. Есть у нее такая особенность. ...
ОН: Скажите, я могу Вас попросить об одном одолжении? Мне это действительно нужно.
ОНА: Смотря о каком.
ОН: Раз у нас сегодня мистическая ночь, можно сделать для меня одно исключение? Мне хотелось бы посмотреть – как они там…. Я соглашусь не называть никакого имени, только позвольте мне их увидеть…

ОНА медленно подходит к нему вплотную

ОНА: Я уже говорила Вам, что не ведаю ничего о том, что происходит после меня. Выполнить Вашу просьбу я не в силах (улыбнувшись) У нас узкая специализация…
ОН: Тогда просьба другая…. Мне хотелось бы к вам прикоснуться…

Они стоят практически вплотную друг к другу

ОНА: (глядя на него игриво) Можете попробовать сделать больше…

ОН робко касается ее плеча.

ОН: Странно. Плоть, как живая…
ОНА: (продолжая смотреть на него в упор) Это всего лишь плоть…
ОН: (слегка улыбнувшись) Если бы Вы были реальной женщиной, Вы не употребили бы словосочетания “всего лишь”.
ОНА: Если бы я была женщиной, я не разговаривала бы с Вами так долго.
ОН: Думаете, у Вас получилось бы…?
ОНА: У ВАС бы получилось. Если бы я могла это сделать, ситуация стала бы намного интересней. Вы, окрыленный, получили бы новый толчок к жизни. В этой ситуации еще забавней предлагать смертному альтернативу…

ОН аккуратно отстраняет её и отходит в сторону.

ОН: Вам не кажется, что Вы, по натуре, садистка?

ОНА подходит к нему сзади и кладет ему руку на плечо, ОН вздрагивает.

ОНА: Это Вы садист, Михаил Николаевич. Впрочем, и мазохист одновременно. Вместо того, чтобы произнести имя Василия Ломова, избавив себя от Смерти, Вы молчите и, время от времени, поглядываете в окно – не заалел ли горизонт. Вы все еще мне не верите?
ОН: Я не знаю, чему верить…
ОНА: Надо выбрать между прошлым, настоящим и будущим. Впрочем, будущего у Вас, кажется, уже не будет. Близится рассвет…
ОН: (усмехнувшись) Меня уже очень давно не прельщают псевдооптимистичные разговоры о “светлом будущем”. Меня вполне устраивает мое никому не ведомое “темное прошлое” и никому не нужное, уныло-серое “настоящее”.
ОНА: (щурясь) Храбритесь?
ОН: Отнюдь…
ОНА: Выбор все равно придется сделать. Кто-то должен умереть.
ОН: Обидно, что Вы пришли, когда Вас не звали. Да, еще и со своей альтернативой.
ОНА: Считайте это прихотью взбалмошной женщины. Так интересно, чье же изображение окажется на надгробной плите?
ОН: Изображения может и не быть.
ОНА: Все равно – интересно.
ОН: Бывая на кладбище, я постоянно думаю об одном и том же. Я думаю, что изображения на надгробных плитах – это своеобразные “портреты Дориана Грея” наоборот. Мы на плитах остаемся навеки такими, какими нас хотят запомнить родные и близкие, и над нашими портретами, в отличие от наших останков, не властен тлен. Нет в мире ничего более постоянного, чем взгляды с надгробий.
ОНА: Вы слишком сентиментальны для хирурга.
ОН: Это плохо?
ОНА: Не знаю. Мне плевать.
ОН: (задумчиво) Это уж точно…
ОНА: (глядя в окно) Момент истины. Рассвет. Что Вы решили?

ОН наливает виски в стакан и выходит на авансцену, ОНА остается в тени, чуть сзади.

ОН: (в зал) Вы правы – момент истины. Я не думал, что он наступит так скоро и так неожиданно. Люди всегда хотят оказаться в нужное время в нужном месте. У меня ощущение, что я сделал все наоборот. Не так я представлял себе встречу с Вами. Авария, болезнь, катаклизм – еще куда ни шло, но так буднично…. Этим и страшнее…. Еще, ко всему прочему, Ее Величество Смерть оказалась с фантазией. Она пришла не одна, а с Ее Высочеством Альтернативой…. Перспектива взойти на трон и почувствовать себя Богом заманчива. Перспектива отправить на тот свет эту сволочь – Ломова – еще заманчивей. Оттянуть время встречи с Вами, как бы Вы ни были симпатичны в этом образе, - заманчивей втройне. Но, знаете, что я сделаю в действительности? То, что обычно делает интеллигент - хлюпик – ничего. Ни-че-го! Это же так прекрасно – при наличии альтернативы взять и ничего не выбрать. Смерть тем самым я не обману, Вас хрен обманешь. Откупаться же от Вас жизнью этого подонка, почему-то, кажется мне ниже моего достоинства, да и приближать его конец, избавляя от мучений, я не намерен (выпивает) А вообще, я запутался и устал…. Может и к лучшему, что Вы явились именно сегодня. Пусть так и будет…

ОНА неслышно выходит из кабинета. Пауза.

ОН: Ну, и где там наше солнце? Где наша Vodka Sunrise? Когда меня одолевало похмелье, мне всегда казалось, что я умру на рассвете. Надо же, как в воду глядел…. Ну, где Вы там…? Смерть! Я готов! Я достоин тебя! Так, кажется…. Скажите, а это будет больно? Или мне за мою сентиментальность все-таки сделают исключение? А какой будет диагноз при вскрытии? Инфаркт?

Оборачивается и видит, что он в кабинете один. Пауза.

Если выяснится, что я всю ночь разговаривал в кабинете сам с собой, то придётся показаться психиатру (подходит к окну) Рассвело…. А может это уже загробная жизнь? Своеобразное наказание – проводить время после смерти в собственном рабочем кабинете. Инквизиция какая-то… (звонит телефон) И в загробной жизни есть телефон… (подходит к столу и включает громкую связь) Мария Владимировна, что там?
ГОЛОС: Михаил Николаевич! У Вас сегодня не дежурство, а филиал морга! Еще один покойничек. Соседи звонили. Улица Макеева, дом 4, квартира 105. Ломов Василий Алексеевич, 1952 года рождения. Катафалк выехал, но привезут к нам на освидетельствование…
ОН: (кричит) Кто?! Ломов?! Но ведь я его не называл! Не НАЗЫВАЛ я его!!!
ГОЛОС: Кого Вы не вызывали? Михаил Николаевич, с Вами всё в порядке? Я говорю – труп везут на вскрытие.
ОН: Да, да я понял. (выключает телефон) Везут труп… (после паузы, задумчиво) Кто-то должен был умереть…


затемнение.

КОНЕЦ первой новеллы.



Новелла вторая -- Звонок





Действующие лица:

Художница
Визитёр




Обстановка художественной мастерской. Тут и там стоят рамы, оконченные и не оконченные картины. Чуть в стороне – мольберт, развёрнутый так, что зритель не видит картину.Раздаёться резкий и продолжительный звонок входной двери. Из комнаты появляется женщина. Это художница. Она неопрятно одета и растрёпана.

Художница: (кричит не подходя к двери) Кто там?
Голос: (из-за кулис) Откройте, пожалуйста!
Художница: Что вам нужно?
Голос: У вас есть что – нибудь сердечное? Валидол, например. Срочно!

Женщина на какое-то время замирает в нерешительности, потом идет к двери и впускает звонившего. Это, достаточно молодой человек, несколько бледный, а в остальном совершенно обычной внешности.

Визитёр: Простите, ради Бога, за беспокойство! У Вас найдёться что-нибудь успокоительное?
Художница: Кому-то плохо?
Визитёр: Мне, мне плохо...
Художница: Сейчас взгляну.

Художница уходит в комнату. Молодой человек делает несколько шагов в глубь комнаты и садиться на стул.

Художница: (возвращается) Вот, все что есть. (Протягивает упаковку валидола)
Визитёр: Спасибо!

Мужчита выдавливает на ладонь пару таблеток, бросает в рот, прикрывает глаза ладонью. Повисает пауза.

Художница: (не выдержав молчания) Молодой человек... (не получив ответа, громче ) Молодой человек! Вы как? (снимает телефонную трубку) Может лучше скорую вызвать?
Визитёр: Спасибо, не надо. Обойдёмся без вызова. Не нужно никуда звонить. Вы же знаете этих врачей. Во-первых, они приедут через час, а во-вторых, от них не будет никакого проку. Так что не стоит. Мне уже лучше.
Художница: Вы бледны...
Визитёр: Я всегда немного бледен. Это свойство моей кожи. Прикройте, пожалуйста, дверь, а то сквозит. Мне бы не хотелось простудится.
Женщина на мгновение выходит и тут же возвращается.
Художница: Вы присядьте поудобней и дышите глубже.
Визитёр: Благодарю вас. ( он некоторое время пристально смотрит на хозяйку, осматривает комнату) А, чем Вы занимаетесь?
Художница: В каком смысле?
Визитёр: В прямом. Чем зарабатываете на хлеб насущный?
Художница: (немного растерянно) Я художница… пишу картины… Хотя какой это хлеб…
Визитёр: (вздохнув) А-а-а, значит неудачница…
Художница: (ошарашено) Позвольте!
Визитёр: (машет рукой) Да чего уж там! Так и говорите, что профукали свой талант, а теперь уж не догнать, верно?
Художница: (ледяным тоном) Послушайте, молодой человек, если Вам действительно стало лучше, а я вижу что это так, то попрошу немедленно покинуть мой дом!
Визитёр: А кто Вам сказал, что мне лучше. Вы сами говорили, что я очень бледен. Да и сердечко все еще пошаливает...
Художница: Я не знаю, зачем Вы проникли в мой дом...
Визитёр: Я не проник, Вы меня сами впустили...
Художница: Не важно, теперь я понимаю, что совершила ошибку. Вы мошенник?
Визитёр: О-о-о! В эту категорию меня ещё не записывали. Нет, дорогая моя, этим я не грешу...
Художница: (указывает в сторону входной двери) Уходите!
Визитёр: (хватаеться за сердце) Вы, что не видите мне все еще нехорошо?
Художница: Симулянт!
Визитёр: А Вы бездарь!
Художница: (взрывается) Да кто Вам дал право!?
Визитёр: Мне не надо ничего давать, я не терплю одолжений. Обычно, я сам беру то, что мне нужно.
Художница: Да кто Вы такой?
Визитёр: Я? Хм.... Как бы Вам объяснить.... Хотя, нечего тут объяснять, Вы все равно не поймете, или не поверите. К тому же рассказывать долго. Давайте лучше о Вас.
Художница: Мне не о чем с Вами говорить. Выметайтесь отсюда!
Визитёр: И не подумаю. Если уж я пришел, меня невозможно прогнать. Только если сам уйду.

Женщина начинает подталкивать гостя, пытаясь выставить его за дверь. Тот невозмутимо пресекает все её попытки. Наконец, выбившись из сил женщина, тяжело дыша, отступает и присаживается на стул.

Художница: Я так и думала, вы мошенник и симулянт!
Визитёр: (Протягивая ей упаковку валидола) Почему Вы так решили?
Художница: Если бы у Вас, действительно, было больное сердце, Вы бы не сопротивлялись так настойчиво..
Визитёр: Да ну? (трогает грудь) Кстати, а где мое сердце? Что то я его не чувствую… Где же оно? Ни звука… Не верите? Потрогайте! (хватает женщину за руку, и пытается приложить к своей груди) Вы чувствуете? Его нет! Оно больше не бьется!

Женщина сначала активно сопротивляется, но потом, действительно, заинтерисовывается и пытается прислушаться.

Художница: (с удивлением) Что за.... Это фокус?
Визитёр: (в отчаяннии) Какие могут быть фокусы! Его нет!!! (протягивает руку) И пульс, пульса тоже нет! Потрогайте! (постепенно переходит на шепот) Вот значит как это происходит.
Художница: О, господи, что с Вами?!
Визитёр: (затихая) Мое сердце... Вы его разбили.... Все... Это конец... Темно...

Оседает на пол. Женщина опускается рядом на колени, хлещет его по щекам, пытаясь привести в чувство.

Художница: Молодой человек! Господи, да что с Вами?!

Хватает телефонную трубку, лихорадочно набирает номер. Телефон молчит. Судорожно хлопает себя по карманам в поиске мобильного телефона. Бросается в сторону, хватает лежащий на столике мобильник, набирает номер. В это время, молодой человек рывком поднимается и спокойно усаживается обратно на стул

Художница: (набрав номер, недоуменно) Что за черт?
Визитёр: (Имитируя голос оператора) Абонент временно не доступен или находится вне зоны действия сети.
Художница: (бормочет) Я звоню в скорую! Там не может... (испуганно смотрит на молодого человека, на телефон) В чем дело?! Что происходит, черт возьми?!
Визитёр: Я вас предупреждал, не стоит звонить. Мой случай - не их компетенция.
Художница: Тогда я звоню в милицию.
Визитёр: (устало) Валяйте.

Женщина набирает номер, слушает с крайним удивлением

Визитёр: (зевнув, начинает комментировать сказанное по телефону) В настоящее время все операторы заняты, попытайтесь позвонить позже.

Женщина опускает руку с телефоном и смотрит на молодого человека. Снова набирает номер, слушает.

Визитёр: Вы приближаетесь к порогу отключения связи.
Художница: (Убирая телефон в карман) Как Вы это делаете?
Визитёр: Я ничего не делаю, как Вы видите.
Художница: Кто вы?
Визитёр: Вам действительно это важно знать? Подумайте. Иногда неведение лучше, чем знание.
Художница: Я хочу знать!
Визитёр: Хорошо, но, имейте ввиду, Вы сами напросились.
Художница: Итак?
Визитёр: Вы в Бога верите?
Художница: Какое отношение это имеет к моему вопросу?
Визитёр: Прямое.
Художница: Допустим.
Визитёр: Хороший ответ - допустим... Ладно, тогда допустим я - служитель.
Художница: Служитель чего?
Визитёр: Не чего, а кого.
Художница: Ну и кому вы служите?
Визитёр: (Поднимая глаза вверх) Ему.
Художница: (после небольшой паузы, с облегчением) Понятно, Вы один из этих... как их там, адвентисты, мормоны, служители Иеговы…
Визитёр: Свидетели...
Художница: Вот-вот, свидетели!
Визитёр: Должен Вас разочаровать, ни к одной из вышеперечисленных организаций я не принадлежу, как впрочем, и к остальным им подобным. Предпочитаю служить напрямую.
Художница: Ага. И в чем же заключается Ваша, так сказать, служба? Чем Вы, конкретно, занимаетесь?
Визитёр: Ну, как бы это попроще объяснить? Моя профессия в какой-то мере связана с уборкой.
Художница: Дворник?
Визитёр: (с улыбкой) Не совсем.
Художница: И что же Вы убираете?
Визитёр: В некотором смысле - продукты жизнедеятельности.
Художница: (с издёвкой) Вы ассенизатор?
Визитёр: Мне не нравится такое сравнение. Скорее я - проводник.
Художница: Проводник?
Визитёр: Да. Здесь встречаю, туда провожаю.
Художница: Вы хотите сказать что вы...
Визитёр: (торжественно) Да!
Художница: (после паузы) Вы не мошенник, Вы просто сумасшедший! (Решительно направляется за кулисы к входной двери, но тут же возвращается) Зачем Вы заперли дверь?! Немедленно откройте!
Визитёр: Я ее не запирал.
Художница: Мне надоели Ваши фокусы! Немедленно откройте дверь или...
Визитёр: Или что?
Художница: Да черт знает что! Чего Вы от меня хотите?
Визитёр: Я ничего не хочу, я просто выполняю свои обязанности.
Художница: Какие обязанности? Что Вы несете?
Визитёр: (в сторону со вздохом) Как же мне всё это надоело... Каждый раз одна и та же история. Никто не верит своим глазам, никто не верит своит ушам… Пока что-нибудь втолкуешь – вспотеешь. И кто сказал, что Вы сделаны по ЕГО образу и подобию? Чепуха, полнейшая ерунда!
Художница: Хорошо, допустим… а где же тогда Ваш, так сказать традиционный наряд?
Визитёр: Наряд?
Художница: Да, да, Ваш костюм!
Визитёр: А-а-а, вы имеете ввиду это... (жестикулирует руками изображая плащ с капюшоном и косу) Голубушка, да пройдись я по улице в таком наряде, меня бы точно упрятали в психушку. И потом… я же Вам сказал, я – проводник, а не то что Вы подумали. Я только провожаю…
Художница: Вы сумасшедший, а не проводник!
Визитёр: (со вздохом) Ну, если Вы настаиваете...

Он выходит в сторону входной двери и возвращается волоча за собой большой чемодан (сундук). Вытаскивает его на середину сцены и с грохотом опускает на пол.

Художница: (испуганно вздрагивает) Черт побери!
Визитёр: Вы слишком много чертыхаетесь, это нехорошо!
Художница: Не надо мне указывать!

Мужчина пожимает плечами и открывает чемодан. Неторопливо достает из него и одевает на себя белый халат (комбинезон), белую бейсболку, белые перчатки и темные очки. В завершении всего достает из чемодана ручную электропилу. Замирает в эффектной позе.

Визитёр: Так лучше?
Художница: (опасливо косясь на пилу) Признаться я себе представляла всё это несколько иначе...
Визитёр: (оглядывая свое одеяние) Вас цвет смущает?
Художница: Нет. Мне кажется, инструмент в ваших руках должен быть несколько другим.
Визитёр: Ах, Вы об этом? (делает взмах воображаемой косой) Вам всё косы не хватает? А чем Вас это не устраивает? (включает пилу) Эффект тот же, но заметьте, намного удобнее, и гораздо компактнее! (выключает) И потом, милая моя, на дворе все таки 21 век!
Женщина ошарашено молчит, косясь на пилу.
Визитёр: (прослеживая её взгляд) Я вижу, Вас это все-таки немного смущает. Хорошо, не буду Вас нервировать (Убирает пилу в чемодан)
Художница: (после небольшой паузы) Бред какой то.
Визитёр: Увы, боюсь Вас разочаровать, но это не бред. Признайтесь, Вы совсем не так представляли себе этот момент?
Художница: Я его вообще не представляла.
Визитёр: Неправда. (Прохаживается по комнате) Человеку свойственно сотни раз переживать свою кончину. Вы думаете почему люди рыдают на похоронах? Вам жалко усопшего? Наверное… Но больше из за того, что вы, просто представляете себя на его месте. Да-да не удивляйтесь, именно так. А с каким интересом вы прогуливаетесь по кладбищам и вчитываетесь в надгробные эпитафии?! Откуда этот нездоровый интерес? (женщина молчит) Я Вам больше скажу… Вспомните, сколько раз за свою жизнь Вам приходила мысль о самоубийстве? Подчитано, что в среднем человек за свою жизнь переживает свою гибель около пятидесяти раз.
Художница: Кем подсчитано?
Визитёр: Нашей канцелярией. Повторяю это в среднем. У вас, людей искусства, эта цифра гораздо выше. Или я не прав? (достает из кармана записную книжку, листает) Где у нас Вы... А вот! 72 раза! В последний раз, кстати, совсем недавно…
Художница: Откуда Вам это известно?
Визитёр: Нет, Вы все-таки как то туговато соображаете. Вы что, еще не поняли с кем имеете дело?
Художница: Вы достаточно увлекательно все рассказываете, но поверить в это трудно.
Визитёр: Старая песня. Вам, как и всем, нужны доказательства. Я же Вас спрашивал - верите ли вы в Бога? Весь смысл бытия заключается в этом маленьком слове - ВЕРА! Не вижу, не слышу, а ВЕРЮ! Вы верите в то, что кто-то дает вам жизнь, верите, что ваше существование на земле не случайно. А в то, что когда-нибудь ваша жизнь закончится и придется возвращаться к истокам - верить не хотите. (Пересекает сцену и подходит к кулисе из –за которой впервые появилась художница. Заглядывает за неё) Там Ваша спальня? (художница молча кивает) Что ж, если Вам так угодно – подойдите, полюбуйтесь.

Женщина недоверчиво делает несколько шагов к комнате, заглядывает. Длинная пауза

Художница: (Медленно переводит остекленевший взгляд на молодого человека) О, господи! Так значит это, правда?! (Снова смотрит туда, в комнату) Я что, уже умерла?
Визитёр: Стал бы я с Вами столько возиться. Еще нет.
Художница: (показывая в комнату) А как же это...
Визитёр: Что это? (Заглядывает ей через плечо) Ах, это. Это Ваше тело. Еще живое. Вон даже посапывает, слышите. Вам повезло. Вы, чуть чуть с дозой не переборщили.
Женщина молчит, ошарашено глядя в дверной проем.
Визитёр: (похлопывая её по плечу) Ладно, расслабтесь. Не буду Вас томить. Пошутил я. Вы еще поживёте.
Художница: Зачем же тогда Вы здесь?
Визитёр: Я, вообще то, и не к Вам вовсе... Я к Вашему соседу из 38-ой.
Художница: К Сёмину что ли? Знаю его. Ну, он то давно на ладан дышит…в его возрасте два инфаркта… не шутка.
Визитёр: Вот-вот, не шутка. Я пару раз за ним уже приходил, если б не реанимация, давно бы мужик отмучился. Гулял бы себе по райским кущам, да в ус не дул.
Художница: А Вы ко мне то зачем заходили?
Визитёр: Да там мне, пока, делать нечего. Там снова эти... “люди в белых халатах” отнимают у смерти жизнь... Только не выйдет у них на этот раз. Вот пока они там стараются - я и решил здесь переждать. Думаете приятно смотреть, как вы за жизнь цепляетесь. То ли дело раньше было. Помирает человек - еще в сознании священника зовет. Исповедуется, грехи с души снимет и со спокойной совестью прямо к нам. Ещё древние говорили - помни о смерти! Предки ваши помнили, а вы нет. Все цепляетесь за жизнь, лекарства мудреные изобретаете. А для чего, я Вас спрашиваю? Агонию свою продлить? Тело лечите, а о душе не помните. Вон сосед твой, бедолага, только освободит душу, да отлетит свободно, как его обратно в тело его трухлявое заталкивают. Но сегодня, считай ему повезло, бригада другая приехала...
Художница: В каком смысле повезло?
Визитёр: Так все, отмучился. (смотрит на часы) Вернее скоро отмучается.
Художница: А ко мне Вы случайно или как?
Визитёр: Или как. Случайностей, в нашем деле, не бывает. Считайте что это звоночек... от туда.
Художница: Последний?
Визитёр: Просто звонок. Подумайте на досуге. Это, иногда, очень полезно.
Художница: (после паузы) Ну и когда же я?...
Визитёр: До чего же все-таки род людской любопытен! Вам что, легче от этого знания станет? Завтра, через год, через пять! Какая разница? Живите, радуйтесь! А время прийдёт – за вами кто-нибудь явиться. Чик – и вы уже на небесах.
Художница: Кто-нибудь??? Вас что много?
Визитёр: А Вы как думали? Слышали ведь, наверное - какая нелепая смерть, хорошая смерть, какая страшная смерть, бессмысленная смерть. Их много. У каждой свой профиль.
Художница: Значит, страшная смерть все-таки существует?
Визитёр: А куда ж без нее. Существует, существует. Только опять же, внешне это довольно симпатичный молодой человек, только с очень печальными глазами.
Художница: Ну, а как же старуха с косой? Тоже?
Визитёр: Кому как нравиться. Это же всё ваше собственное воображение! Вот вы художники, например, всякую муть рисуете, ту, что у вас по пьянке или под кайфом в голове творится. Сами трясетесь и других пугаете! (подходит к одной из картин, берет ее в руки) Ну вот скажи, ты когда это малевала о чём думала? От хорошей жизни такого же не нарисуешь… Настроение явно хреновенькое было. Ни жить не хотелось, ни, тем более, радоваться жизни. (художница молчит понурив голову) Молчишь… Вы о жизни вспоминаете, только когда за вами являются от туда (некоторое время смотрит на картину, потом отставляет ее в сторону) Дрянь!
Художница:А Вы не судите - не судимы будете.
Визитёр: (удивленно вкидывает брови) О, как мы заговорили. Может Вы, мне всю нагорную проповедь прочитаете?
Художница: (мрачно) Сами читайте... Там много интересного сказано.
Визитёр: (с интересом) Ну-ну...
Художница: А не надо мне нукать. Тоже мне критик нашелся! У меня критиков по жизни и без Вас выше крыши. Не хватало, что бы после смерти, меня и на том свете чихвостили. Сами ничего создать не могут, только и делают, что чужие кости перемывют. А знаете сколько ребят талантливых, из-за вашей критики проклятой, мольберты побросали?
Визитёр: Знаю. А еще знаю, сколько не побросало. И в стакан не заглянуло. И за шприцем не потянулось.
Художница: Да что Вы в этом понимаете?! Если бы тогда на коллегии, та сволочь высокообразованная и идейно подкованная свой рот поганый не раскрыла, я может до сих пор бы творила!.
Визитёр: Какая сволочь?
Художница: Коллега Ваш - критик! Он же у меня тогда полжизни отнял. Все чем я жила, все, что здесь было (бьет себя в грудь) Все! Как отрезало. Я тогда полгода перед пустым мольбертом просидела, ни одного мазка положить не могла.
Визитёр: Какие мы ранимые...
Художница: (сникая) Да... Может, конечно, я и сама виновата, духа не хватило оклематься. Подумала, а зачем собственно? Вот пишешь ты полотно, всю душу в него вкладываешь, а они… как по живому...
Визитёр: И где та картина?
Художница: Нет, ее... Ножом исполосовала и в мусоропровод...
Визитёр: Жестоко.
Художница: Больно на нее смотреть было. Она же как укор мне. Я сижу - халтурку какую-нибудь малюю, а она бельмом на глазу. Живая она была, понимаешь?! Мне порой казалось я ее слышала. Невыносимо...
Визитёр: Теперь жалеешь.
Художница: (тихо) Да....Если честно - да... Мне кажется, именно тогда я жить и перестала. Потому и пыталась... (смотрит на гостя) Ну Вы понимаете...
Визитёр: Понимаю.

Вздыхает, встает, роется в чемодане, достает из него картину, ставит на мольберт. Художница, с опаской глядя на него, обходит мольберт ошарашено замирает.

Художница: Откуда...
Визитёр: От верблюда! Вы когда-нибудь прекратите задавать глупые вопросы? Я, можно сказать, на должностное преступление пошел. (женщина потрясённо молчит) Ну, что, она? (женщина молча кивает) (пауза) Жить захотелось? (повторяется согласительный кивок) Вот так вот. А Вы говорите с косой... Не все так просто оказывается.
Художница продолжает стоять перед мольбертом. Она не в силах ни оторвать взгляд, ни пошевелиться.
Визитёр: Долго работали?
Художница: Нет. Она писалась удивительно легко. Как бы сама собой.
Визитёр: Полёт творчества?
Художница: (после паузы) Да. Я была, как в огне… не могла оторваться. Я вскакивала по ночам, бросалась к холсту и не оставляла кисти, до тех пор пока не валилась без сил, и забывалась в дрёме прямо перед мольбертом. Но и во сне я продолжала работать. Я думала, перебирала варианты, смешивала краски, что бы проснувшись снова начать работать. Я писала, я творила. Я ЖИЛА!!!
Визитёр: Интересно... а как это происходит? Можете описать?
Художница: Не знаю. Иногда внутри, где-то глубоко-глубоко возникает непонятное волнение. Какое то неясное чувство, словно ты знаешь некий секрет спрятанный от посторонних глаз. Ты живешь этим чувством, лелеешь его, бережешь, но кисти еще не берешь. Наконец это захватывает тебя так, что ты уже не в силах терпеть. И вот тогда, ты бросаешься к мольберту и кладешь первую краску, затем делаешь второй мазок, затем третий. Но даже тогда, ты еще до конца не понимаешь, что сотворят твои руки. В этом состоянии можно работать безостановочно и день, и два, и три. Наконец на холсте проступает изображение… то, без которого ты не могла жить, в нем все: твои мысли, образы, краски... Этого словами не объяснить. Наверное это называется вдохновением! Всё-таки мы созданы по образу и подобию… и в каждом из нас живет частичка ЕГО. Да, да наверное так, потому что, иногда мне казалось что моей рукой кто-то движет. В то время я была счастлива.
Визитёр: (тихо) Знаете, если честно, то я даже завидую Вам. Я не способен испытывать какие либо чувства, мне не знакомы ни боль, ни ненависть, ни любовь. Я не могу смеяться, плакать. Я не могу ничего создать. Я не могу писать картины, сочинять музыку. Это позволено только вам. Это ведь в вас он вложил частицу себя. (горько усмехается) По образу и подобию! Вы никогда не задумывались, почему вас называют венцом творения? Потому, что это было последнее что ОН создал. Лучше было некуда! Творец всего, ОН отдал вам самое ценное – способность, как и он творить, созидать. Вы даже не понимаете, какой божественный подарок вы получили!!! Ни одно существо до вас, не было столь любимо и обласкано им! И что в итоге?
Художница:Что?
Визитёр: В зеркало взгляни, венец творения.
Женщина подходит к зеркалу и смотрит на себя с явным отвращением.
Визитёр: (горько усмехнувшись) По образу и подобию... (длинная пауза) Ладно, пора мне...
Художница: А я?
Визитёр: Что Вы?
Художница: Мне то что делать?
Визитёр: А что Вам делать? Сидите, ждите. Вон, скоро тело проснется, в туалет его сводите…(женщина потрясенно молчит) Чего смотрите? Не скучайте тут без меня, увидимся еще, куда Вы в конце концов денитесь. (подходит к картине) А картину я заберу. Считайте, что я у Вас ее купил, за отсрочку. (Хитро прищурившись смотрит на художницу) Полагаю, торг здесь неуместен. (снимает картину, аккуратно укладывает в чемодан) Что, жалко?
Художница: Если честно, да.
Визитёр: А Вы еще напишите. Не нарисуйте, как эти (обводит пальцем картины в комнате) – а напишите.
Художница: А если не получится?
Визитёр: А Вы постарайтесь. Глядишь, я еще парочку прикуплю. Все в Ваших руках! (выглядывает, как бы в окно) Пора мне. Сосед Ваш заждался. Вон реанимация уезжает. (кричит в окно) Идиоты! У него не инфаркт, а инсульт был! Медики хреновы! Чему вас только в институтах учат? (вздыхает) Все, пошел. (Подхватывает чемодан, идет к входной двери) Пока!
Художница: Прощайте.
Визитёр: (оборачивается, лукаво) Не прощайте, а до-сви-да-ни-я! (выходит)

Художница еще некоторое время стоит перед входной дверью, затем медленно подходит к двери ведущей в спальню. Долго стоит на пороге, не решаясь войти. Затем стремительно, словно её что-то подтолкнуло, скрывается за дверью. Спустя мгновение она появляется обратно еще более помятый, со всклокоченными волосами. Обводит комнату испуганным взглядом. Покачиваясь, подходит к мольберту. Проводит по нему рукой и медленно опускается на колени. Она замирает и неподвижно смотрит в зал.



затемнение


КОНЕЦ второй новеллы
и первой части



часть вторая


Я словно птица в небесах,,
Лечу, испытывая страх
Открыть глаза и ошибиться,
Как не упасть, как не разбиться?

И никого не замечая,
Все дальше устремляя взор,
Лечу во тьме и понимаю,
Неправда это, это вздор!

Но после этого паренья,
Я знаю верно наперёд,
Без колебаний и сомненья,
Поток судьбы меня сметёт.



Новелла третья -- Ангел


Действующие лица:

Вера – студентка.
Ангел – Анна.
Светлана Николаевна – мама Анны.




Картина первая.

Обстановка обычной квартиры. Играет тихая, лирическая мелодия. На диване полулёжа сидит молодая девушка. У неё в руке книга, которую она читает, явно без интереса. Она периодически трёт глаза и зевает. В какой то момент девушка впадает в дрёму, книга выскальзывает у неё из рук и мягко опускается на диван. После небольшой паузы за диваном возникает фигура молодой девушки, одетой во все белое. Девушка на диване не просыпается, но её тело принимает более жизненную позу.

Ангел: Извини, я не испугала тебя таким неожиданным появлением?
Девушка: Наверное, если бы я не спала – испугала бы. Ты кто?
Ангел: А ты как думаешь?
Девушка: Не знаю… Фея? Эльф? Может быть, просто Ангел?
Ангел: (улыбнувшись) Да, это похоже. Впрочем, зови как хочешь...
Девушка: А можно я буду звать тебя Ангел – Хранитель? Ты же сейчас охраняешь мой сон?
Ангел: Да, ради Бога! Название сути не меняет. Ты только не просыпайся пока, ладно?
Девушка: Почему? Ааааа… потому что ты исчезнешь?
Ангел: (улыбается) Начиталась сказок, как ребёнок.

Девушка открывает глаза Обводит комнату взглядом. Замечает Ангела.

Девушка: (восхищённо) Ух, ты… (пауза) Я давно уже не ребёнок, просто… Кстати, меня Верой зовут.
Ангел: Да знаю я… Ты что, думаешь я куда попало захожу, в гости к незнакомкам?
Вера: Ты меня знаешь? Откуда? Я тебя раньше не встречала... А может встречала и не запомнила?
Ангел: Нет, ты меня раньше не встречала… просто потому, что я пришла к тебе в первый раз. Хотя знаю давно. Смотрела со стороны, наблюдала, а тут вдруг поняла, что должна быть рядом с тобой. Близко, близко. И во снах, и вообще... Если, конечно, ты не против.
Вера: Конечно нет! Мы будем дружить?
Ангел: Я очень надеюсь, что у нас получится…
Вера: Классно! Я давно мечтала о чём нибудь этаком! Ты не подумай... у меня, конечно есть друзья и парень есть, они все хорошие, но… Мне всегда хотелось чего то большего, понимаешь? Я хотела иметь не просто подругу, с которой можно время провести, а подругу, которая будет со мной всегда. И днём, и ночью....
Ангел: Так что? Будем дружить?
Вера: Ты ещё спрашиваешь!!!
Ангел: Тогда, предлагаю отметить это событие.
Вера: (озадачено) А где мы возьмём, чем отметить? Мы же во сне.
Ангел: (смеётся) Ну, зачем же так. Давай, например,… полетаем!
Вера: (восхищённо) Ты серьёзно? А я смогу?
Ангел: Ну конечно! Я научу тебя быстро, ты только не бойся!
Вера: А я и не боюсь вовсе. Я уже пробовала, много, много раз, только у меня не получилось...
Ангел: В первый раз мы не будем высоко подниматься и не долго. Пролетим над городом и обратно. Ты только постарайся не просыпаться.
Вера: А почему?
Ангел: Потому, что самое страшное – это сам СТРАХ, а проснувшись – ты можешь испугаться. Давай ка, держись за меня… готова?.... летим!

Девушки берутся за руки. Вера некоторое время собирается с духом. Смотрят друг на друга и покидают сцену..


затемнение.




Картина вторая.




Вечер следующего дня. На сцене появляется Вера. Она только после занятий. Возбуждена и чем то озабочена.

Вера: Господи, ну я же не сумасшедшая! Я всё прекрасно помню. Всё! Будильник, конечно, чуть не довёл меня утром до инфаркта, но память же он мне не отшиб! Я помню Ангела и наш полёт, и нашу родившуюся дружбу! Всё утро прождала, что появится ОНА… И по дороге в университет ждала. Всё прислушивалась: может окликнет, подойдёт. (капризно) Мы же договорились не расставаться ни днём, ни ночью… Но ОНА не появилась... А вдруг это был обыкновенный, “ дежурный сон, “ и больше ничего не будет. Ангел больше не прийдёт. Никогда не прийдёт! Их не бывает! Всё это только плод моего воображения... Только сон...Но, мои сны раньше сбывались в реальности! Я помню, как мне приснился проваленный зачёт по физике и я его таки провалила! А как мне приснилась встреча с Женькой в кафе? Всё точно так и случилось. (вздыхает) А вот на Ангелов мне, наверное, не повезло…

На сцене появляется Ангел. Некоторое время молча наблюдает за Верой.

Ангел: Скучаешь? А я ведь весь день рядом с тобой. Между прочим, звала несколько раз, только, среди дневного шума, ты меня не услышала. Но это ничего, скоро ты привыкнешь и сможешь слышать меня всегда.
Вера: (встрепенувшись) Ура!!! Ты здесь! Но где ты? Почему я тебя не вижу…
Ангел: Не всё сразу, ещё увидишь. Днём это не так просто, как во сне. Но ты же видишь меня ТАМ!
Вера: Да. Слушай, я уже успела соскучиться по тебе. Думала ты где-то далеко, далеко, а ты оказывается весь день была рядом. Здорово. Знаешь, меня утром выгнали с проекта за невнимательнось. А как я могла быть внимательной к математике, если всё время думала о тебе.
Ангел: И что же ты, интересно, надумала?
Вера: Стыдно даже признаться… Смеяться не будешь? Я подумала, что тебя нет. Что ты не приходила, что мы не подружились, что не летали над городом. И, вообще, НИЧЕГО не было. Только сон...

Вера всхлипнула и шмыгнула носом.

Ангел: Не плачь, Вера! Не надо. Разве это так важно – сон это или нет? Сны – это ведь тоже реальность, только другая. Всё, что происходит во сне, тоже происходит на самом деле. ТАМ даже реальнее. ТАМ ты можешь всё. А я... Ты же знаешь, что я есть, даже если не видишь. Вот это и важно! Ну, хватит мокроту разводить! Улыбнись! ( Вера улыбается ) Вот и хорошо. Что ты опять задумалась?
Вера: Как хорошо что ты появилась. Мне так хорошо и легко с тобой. Я могу говорить с тобой бесконечно. Помнишь о чём мы говорили там, над городом? Ой, а давай сегодня опять слетаем?
Ангел: Ну, конечно слетаем, раз тебе понравилось.
Вера: Я хотела тебя спросить… а, можно, я буду называть тебя АН?
Ангел: Можно, конечно. А почему АН?
Вера: Сама не знаю… ну… ты ангел – начинается на АН и летаешь. Самолёты тоже летают... Есть самолёт АН.... вообщем не знаю. Так что, можно?
Ангел: (смеётся) Хорошо, хорошо. Как тебе нравится – так и зови. Тогда я буду звать тебя - ТУ!
Вера: Потому что я - Туманова?
Ангел: Ага. И летаешь. Корявенько так, как корыто, но очень напористо.

Обе девушки начинают весело хохотать и обыгрывать тему самолётов и полётов. Вскоре они успокоились и на некоторое время повисла пауза.

Вера: А ты, вообще, откуда появилась? Я о тебе ничего не знаю. Где твой дом?... А сколько тебе лет?
Ангел: Не много ли вопросов для одного раза?
Вера: Но мне так хочется знать о тебе по-больше!
Ангел: Много будешь знать…
Вера: (отмахивается) Знаю, знаю. Ну, правда, АН?
Ангел: Не могу я тебе всего этого рассказать, да и не поймёшь ты. Не обижайся! Просто люди очень ограниченны в своих знаниях, а всё что выходит за эти границы, почему то отвергают.
Вера: (пафосно) Я не отвергаю! Я знаю, что есть другой мир. Мир на другой стороне. Другой и странный мир. Мир, где нет расстояний, мир, где нет времени, мир, где много чего НЕТ, но есть нечто другое, о чем мы порой даже не подозреваем.
Ангел: Смелое заявление… Особенно, если учесть , что совсем недавно ты рассуждала иначе.
Вера: А откуда ты знаешь, как я рассуждала раньше? Ты что, мысли читать умеешь?
Ангел: Ну, конечно.
Вера: (восхищённо) Здорово... Интересно наверное?
Ангел: Как тебе сказать… Я бы с удовольствием избавилась от этого умения. Думаешь это легко? Это только кажется, что уметь читать чужие мысли приятно и интересно, а на самом деле ты копаешься в чужой жизни. Возишься в чужих радостях, барахтаешься в чужих горестях или плывёшь по реке чьей-нибудь похоти... Иногда становиться дольно грустно, но что можно поделать... От этого уже не уйти...
Вера: И давно ты так можешь?
Ангел: Всегда могла.
Вера: А я могу научиться?
Ангел: Наверное. Не знаю… Я очень многого не знаю…
Вера: А сколько тебе лет? 20, 25?
Ангел: (усмехнувшись) Мне уже много лет и всё время, как сейчас…
Вера: Разве так бывает?
Ангел: Бывает... Много чего бывает... Со временем ты и это поймёшь.
Вера: А мне хочется поскорей. И всё уметь, как ты!
Ангел: Не торопись. Успеешь ещё. А уметь, как я.... иногда это больно, печально и страшно.... (пауза) Знаешь, Вер, пойду я пока... Тебе надо побыть одной. Людям иногда нужно остаться наедине с собою. Хотя бы для того, чтобы вспомнить, что хорошего или плохого они сделали за прошедший день, поругать себя за ошибки и постараться их исправить. Порадоваться за свои победы…(пауза) Ишь, что это я в проповедники подалась? Утомила? Ну, ладно отдыхай, отдыхай. Увидимся ночью!

Ангел тихо выходит. Вера в задумчивости остаётся неподвижной.


затемнение.



Картина третья.



Обстановка улицы (двор или сквер). Появляется Вера. Она одета по спортивному. За спиной рюкзачок. Она явно в хорошем настроении,
Болтает по телефону. Из далека, чуть слышно, доносятся звуки дорожного движения (звуки моторов, сигналы, скрип тормозов)


Вера: (в трубку) Ты мне сейчас напоминаешь Отелло!... Ой, я не могу! Ты что серьёзно так думаешь?... (еле сдерживая смех) Чистый Мавр!!! … Женечка, да пойми ты, никого я себе не завела. Ты у меня один. Такой большой и глупый… Ну, хватит. Ты в парке? Я буду через пару минут. Чмоки, чмоки!

Вера убирает телефон и снимает со спины рюкзак. Неторопливо открывает его и достаёт ролики. Начинает переобуваться.

Вера: (в пустоту) Как тебе нравится этот равнивец? (пауза) АН? Ты здесь?
Ангел: (выходя на сцену) Тут я, тут.
Вера: Что скажешь?
Ангел: А что ты хочешь услышать? Ты же всё прекрасно знаешь сама. Он от тебя без ума. Влюблён по уши. И ты в него то же.
Вера: Ты думаешь?
Ангел: (смеясь) Я то тут причём? Это твоя жизнь. (переходя на серьёзный тон) Знаешь, Вер, мне совсем не нравится, что последние время ты ждёшь от меня одобрения всех своих решений. Так ты разучишся жить сама в реальной жизни. И что ты будешь делать БЕЗ меня?
Вера: Как это без тебя?
Ангел: Вот так. Без меня. Я же не могу быть с тобой всегда, хотя, конечно очень хочется. Я к тебе уже привыкла...
Вера: И я к тебе. Даже не представляю себя без тебя…
Ангел: Понимаешь, Вера, мы ведь приходим к людям не для дружбы и не для развлечения. И я появилась в твоих снах, в твоей реальности потому, что у меня есть важные дала и касаются они, к сожалению, и тебя тоже.
Вера: (с тревогой) Значит, что то должно случиться? И ты здесь – чтобы мне помочь! Я так и знала. Ты и вправду Ангел – Хранитель. Но, что, что должно произойти?!
Ангел: Вера, Вера… Разве я могу тебе об этом сказать? Я и сама толком ничего не знаю. Что то должно случиться и я должна быть рядом. Я даже не знаю хорошее или плохое… Но когда ЭТО случиться, я буду рядом.
Вера: (восхищённо) Ничего себе… ( с надеждой глядя на Ангела) Ты меня специально запугиваешь? (видит серьёзность собеседницы и понимает, что разговор не шуточный) Что же мне делать?
Ангел: Ничего. Живи как жила, а там видно будет.
Вера: Но я же не могу сделать вид, что ничего не произошло! Наверное я делаю что то не правильно. Теперь я буду всё время думать об этом.
Ангел: Думай на здоровье! Это никогда не помешает. Только не превращай свою жизнь в муку сомнений. Живи так, как считаешь правильным. Главное, чтобы ТВОЯ жизнь не причиняла горя окружающим и не мешала ИМ жить так, как ОНИ хотят. И хватит об этом.
Вера: (как бы стряховает с себя грусть и улыбается) Ну, и правильно! Нечего нюни распускать. Как говорит моя бабушка – уныние, это грех!
Ангел: Вообще то, это задолго до твоей бабушки уже было сказано, но сути это не меняет. Ты сейчас куда?
Вера: (игриво) К милому на свидание. Ты со мной?
Ангел: Ещё не знаю. (в сторону, чтобы Вера не слышала) Я от тебя ни на шаг... Что то на душе тревожно...
Вера: (завязывет ролики) Ну, как хочешь. Мы в парке кататься будем. Ты знаешь где меня найти! (движется к кулисе)
Ангел: Вера, ты куда?!
Вера: Ну, в парк.
Ангел: На роликах… через шоссе?
Вера: Да я с детства на роликах и всю жизнь здесь перебегаю. И все наши в этом месте в парк ходят.
Ангел: А подземный переход для кого?
Вера: (смеясь) Для лохов! Ты что, издеваешься, кто же попрётся через два квартала в подземный переход? Парк вот же где (показывает рукой) Два шага через дорогу.
Ангел: Всё-таки это опасно... транспорт...
Вера: Это кто бы говорил? Нам, умеющим всё, дорога ни почём! Мы же летаем!
Ангел: Во сне.
Вера: Не будь занудой. Всё я укатила. Увидимся ночью!

Вера медленно катиться в сторону кулис. Ангел следует за ней по пятам. Вера скравается за кулисами. Ангел неотступно следует за ней. Как только Ангел скрывается, раздётся типичный звук ДТП. (визг тормозов, удар, звон разбитого стекла, скрежет металла) Потом всё стихает. После небольшой паузы на сцену возвращается Вера. Она растрёпанна и ошарашена. Садится прямо на пол и начинает снимать ролики. Она шмыгает носом и периодически трёт ушибленное плечо.

Вера: (причитает) Ой, ой, ой, ой, ой.... Что же это творится такое...

Врывется Ангел

Ангел: Получилось! Ты слышишь, Вера, у нас получилось!
Вера: Ты здесь, АН? Что это было? Что у нас получилось?
Ангел: А ты не понимаешь? Мы обманули ЕЁ! Ура, получилось!
Вера: Кого ЕЁ?
Ангел: Ты что, правда не понимаешь?
Вера: Что, в конце концов, произошло?
Ангел: Бедная, счастливая девочка… и хорошо, что не понимаешь. Плечо сильно болит?
Вера: Болит немного, но терпимо.
Ангел: Вот и чудесно. До свадьбы заживёт. Послушай меня, Верочка. Я знаю, тебе сейчас больно, но мне прийдётся сделать ещё больнее. (пауза) Мы больше не будем летать с тобой… Кончились наши встречи. Кончились твои странные сны...наше общение... его больше не будет. Больше не будет НИ-ЧЕ-ГО необычного. Я должна уйти.
Вера: Что?! Ты хочешь бросить меня и уйти?!
Ангел: Так надо.Знаешь, когда я пришла к тебе – у меня была только одна, очень конкретная цель. Не допустить твоей гибели. Она должна была произойти. Я это знала, вернее чувствовала. Но я не знала откуда и когда она должна прийти. Поэтому я всегда была рядом. Ведь ты такая беспечная.... И мы прогнали её! Мы сделали это вместе. Наша привязанность и дружба сделали это. Но теперь... я должна уйти...
Вера: А как же я? Я опять останусь одна? А как же наша дружба? Что мне делать с тем, что я узнала?... Мне будет так тебя не хватать... Почему ты уходишь, ну почему?!
Ангел: Пойми, Вера, я не вправе решать оставаться мне здесь или нет. В мире ещё много людей, которым нужна поддержка. В нем ещё много машин, которые можно попытаться остановить. Когда – нибудь ты всё это поймёшь… Знаю, фраза слишком затёртая, но она правдива и от этого никуда не даться…
Вера: Мы больше никогда не увидимся?
Ангел: Обязательно увидимся! Ты живи своей жизнью. Учись, люби своего Женьку, а я буду иногда заходит к тебе... по ночам. Так что, увидимся ещё.
Вера: АН?
Ангел: Что?
Вера: Спасибо тебе за всё…
Ангел: Ну, что ты… А можно тебя попросить?
Вера: Зачем ты спрашиваешь? Конечно можно!
Ангел: Знаешь старую девятиэтаку за кинотеатром?
Вера: Конечно.
Ангел: Запомни, квартира двадцать два. Как ты меня назвала? АН? Так и спроси, ладно? Всё, красавица, не поминай лихом. Летать ты теперь сама умеешь, так что я могу спокойно уходить.

Ангел уходит.



затемнение.




Картина четвёртая.




Очень скромная обстановка комнаты. На стуле сидит женщина и раскладывает пасьянс. Звонок в дверь.

Женщина: Проходите, пожалуйста, там не заперто!

В комнату озираясь входит Вера. Она осматривает комнату. Её взгляд останавливается на хозяйке.

Вера: (нерешительно) Здравствуте!
Женщина: Здравствуте, здравствуйте. Чем могу быть полезна?
Вера: Меня зовут Вера. Я … как Вам сказать…вообщем, Вы знаете кто такая АН?

Женщина вздрогнула, как будто от удара током.

Женщина: Простите, как Вы сказали Вас зовут?
Вера: Вера.
Женщина: Вера, Вера… Я впервый раз Вас вижу… Ну, что же Вы стоите на пороге? Проходите, садитесь. Хотите чаю?
Вера: Спасибо и можно на “ты”.
Женщина: Ну, что ж, Вера, давай знакомиться. Меня зовут Светлана Николаевна. Я мама Насти.
Вера: Простите, какой Насти?
Женщина: Ты спрашивала, знаю ли я кто такая АН…
Вера: Да, но…
Женщина: АН – её так прозвали ещё в детском саду. Никто из детей не мог выговорить АНАСТАСИЯ, вот и обрезали. Так и прилипло к ней это АН. А ты откуда её знаешь? Ты намного моложе...
Вера: Она меня вчера от смерти спасла…

Мама на какое то мгновение застыла, потом медленно опускается на стул и закрывает лицо руками. Она сидит неподвижно. Вера занервничала.

Вера: Вам не хорошо? Может водички?
Мама: Нет, нет. Спасибо, не нужно. Всё в порядке. (пауза) Спасибо тебе, Вера, за весточку от неё. Знаешь, за эти восемь лет ты уже третий человек который приносит весточку от неё. Как это случилось?
Вера: Она пришла ко мне во сне. Мы подружились. Это продолжалось двенадцать дней, а вчера, я переходила дорогу… у нас парк через дорогу...
Мама: Дальше можешь не рассказывать. Я всё знаю. И как ты подскользнулась на роликах и рухнула на дорогу, и как на тебя латела машина, и как она непостижимо остановилась прямо перед тобой…
Вера: Откуда Вы знаете?! (её осеняет догадка) Значит она тоже?... Она погибла там на дороге?!
Мама: Да. Восемь лет назад. И все эти восемь лет она спасает на этом месте, ребят бегущих в парк. Её саму тогда никто не спас, вот она и... (закравает лицо руками, тихо плачет)
Вера: Я и не знала ничего этого. А назвала её АН, как самолёт, потому, что она меня летать научила… во сне. Вы не плачьте Светлана Николаевна. Я к Вам теперь часто заходить буду. Можно? Вы мне теперь тоже, вроде как, мать. (Вера подходит к женщине и обнимает её) Спасибо Вам, за Настю. За моего Ангела – Хранителя.


затемнение.



КОНЕЦ третьей новеллы




Новелла четвёртая -- Травма.



Действующие лица:

Врач – травматолог.
Больной.
Посетитель-мужчина.
Посетитель-женщина.



Обстановка кабинета врача. За столом сидит врач. Напротив него на стуле расположилась женщина с рукой подвешанной на косынке. Врач что – то пишет.

Женщина: Доктор, а это опасно?
Врач: Жить, вообще, опасно, но в Вашем случае, не больше, чем кому бы то ни было.
Женщина: А заживать долго будет?
Врач: Я не ясновидящий, женщина, я – врач. Пока ничего сказать не могу. (протягивает женщине листок) Вот Вам направление на рентген. Сделаете снимочек – ко мне. Посмотрим какая картина, а там и решим.
Женщина: Спасибо доктор. (Встаёт и направляется к выходу. У самой двери оборачивается) Доктор, а можно ещё вопрос?
Доктор: (не отрываясь от бумаг) Да.
Женщина: Вы, знаете... последнее время у меня проблемы… с желудком...
Доктор: Что Вы имеете ввиду?
Женщина: Ну, как Вам сказать… у меня стул не регулярный.
Врач: (поднимает голову и возмущённо смотрит на пациентку) И что Вы от меня то хотите?! Каков стол – таков и стул! Это Вас травмирует как то? Я ТРАВМОТОЛОГ, если Вы забыли. Идите на снимок!
Женщина: Да, да, извините. (уходит)
Врач: Следующий!

Входит больной. У него утомлённый и, явно, нездоровый вид.

Больной: Можно?
Врач: (не поднимая головы) Да, да, проходите. (указывает на стул напротив) Присаживайтесь вот здесь.

Больной садится на стул. Врач не обращает на него ни малейшего внимания. Больной молча оглядывает кабинет и начинает следить за пишущим врачём. Тот, наконец, заканчивает писать и поднимает голову.

Врач: Страховка есть?
Больной: Конечно, конечно, сейчас. (начинает шарить по карманам, наконец находит нужную бумагу и протягивает её врачу) Вот, возьмите.

Врач берёт бумагу, разворачивает и снова начинает писать.

Врач: Документы с собой?
Больной: (протягивает документ) Пожалуйста.
Врач: (не прекращая писать и не поднимая головы) Когда случилась травма?
Больной: Минут двадцать назад. Я сразу взял такси и к Вам.
Врач: (продолжая писать) Где?
Больной: Что где?
Врач: Травма где случилась?
Больной: Ааа, извините не понял сразу. Дома. Дома случилась... у меня.
Врач: Понятно. Значит травма бытовая. Так и запишем.

Наконец врач окончательно заканчивает заполнение журнала, откладывает ручку и уже всем корпусом поворачивается к посетителю.

Врач: Ну, что ж, давайте смотреть, что там у Вас.
Больной: (круговыми движениями показывает в области груди, морщась) Вот тут, доктор, все болит…
Врач: Упали, ударились?
Больной: Не совсем… Скорее, меня подкосило…
Врач: Снимате рубашку, давайте посмотрим…

Больной покорно снимает рубашку.

Врач: Ну, что ж, видимых повреждений нет... (начинает ощупывать в области рёбер) Здесь больно?
Больной: Нет.
Врач: А здесь?
Больной: И здесь нет.
Врач: А вот так?
Больной: Тоже нет.

После пятиминутного ощупывания, надавливания, постукивания, сопровождающегося вопросами врача “не больно ли “ и отрицательными ответами больного, травматолог не выдерживает.

Врач: Что то я не понимаю. Вы на что жалуетесь? Что у Вас болит?
Больной: (со вздохом) Душа, доктор.

Врач вздрагивает от неожиданности, но уже в следующее мгновение его лицо перекашивается от гнева и он отскакивает от больного.

Врач: Вы что, издеваетесь надо мной? Какая душа? В приёмной люди ждут с ТРАВМАМИ. У них переломы, рассечения, смещения, а вы тут дурью маетесь.

В это время в дверь, без стука, заходит женщина с рукой на косынке.

Женщина: Доктор, а рентген закрыт. Там никого нет. Я уж и стучала, и звонила… Думала, может заснули там…
Врач: (раздражённо) Ну, так подождите немножко, вышел человек куда-то. Мы тут, между прочим, тоже живые люди…Выйдите за дверь, пожалуйста, у меня приём. Вы что, не видите?
Женщина: Так делать мне что?
Врач: Идите, ждите рентген!

Женщина поспешно удаляется.

Врач: Я последний раз спрашиваю. Какая у Вас травма?
Больной: (со вздохом) Я же Вам русским языком объясняю – душевная!
Врач: (взрываясь) Ну, знаете… Немедленно одевайтесь и вон отсюда! Вам в дурдом надо, а не к нам!
Больной: Но это же травмопункт?
Врач: И что?
Больной: У меня же травма.... душевная. Я и приехал к вам за помощью. Больно мне... очень.
Врач: Вы дурак или прикидываетесь? Вы что, не понимаете куда пришли?
Больной: А куда Вы прикажете мне идти?
Врач: Ну, я не знаю… В церковь сходите, если верующий. К психиатру... или, к этому, как их сейчас там... психоаналитику. Но не к травмотологу же! У меня люди после аварий, несчастных случаев...
Больной: А у меня как раз и есть несчастный случай. И потом, ночь на дворе, какие в это время психиатры или психоаналитики, они в такое время не работают… а мне сейчас больно… всё таки травма… а ваша служба круглосуточно работает.
Врач: Ну и что? Чем я могу Вам помочь? Круглосуточно... И что, что круглосуточно? Ларьки, вон, тоже круглосуточно работают, но Вы же туда не пошли. Хотя там, как раз, есть то что может Вам помочь.
Больной: Глупость какая. (натягивает рубашку) Ничегошеньки Вы не поняли… С Вами всё ясно (язвительно), доктор. Спасибо за помощь.
Врач: А чего Вы хотели?! Вы на что рассчитывали?...

В это время в кабинет, без стука, входит мужчина, довольно развязного, приблатнённого вида.

Парень: Доктор, Вы надолго зависли? Сколько ждать можно?
Врач: (возмущённо) Вы что вламываетесь без вызова? Ждите своей очереди в приёмной, молодой человек!
Парень: Так, мы там это… типа… кореша привезли. Нам по быстрому. А то у него челюсть набекрень.
Врач: А Вы думаете, у нас тут это большая редкось? В приёмной есть стулья, пусть посидит, очереди подождёт.
Парень: Так ему это… покурить охота…
Врач: (взрываясь) Так Вы что, за сигареткой ко мне зашли, что ли?!
Парень: Не, док. Я ж говорю: зубы у него набок, он сигарету держать не может.
Врач: А орешков он пощёлкать не хочет?
Парень: Док, Вы это... не дерзите. Я ж к Вам по хорошему. Вправьте парню челюсть и мы пойдём.
Врач: (больному) Вот, полюбуйтесь! Вы слышали? Оказывается я – дерзкий малый. (парню) А Вы, значит – сама кроткость. Вот они, хозяева жизни! Сами хамят налево и направо так, как будто у них в кармане запасная челюсть, а потом тебя же в хамстве обвиняют. Ну ка, выйдите из кабинета, пока я охрану не вызвал.
Парень: (с угрозой) Ну, док...если бы не челюсть, я б с тобой по другому поговорил. Ладно, живи.. пока. Мы подождём.

Парень выходит.

Врач: Вы видите, что творится? А Вы со своей душой...

Больной молча встаёт, заправляет рубашку в брюки и застёгивает пуговицы. Врач молча за ним наблюдает, потом переводит взгляд в никуда.

Врач: (ворчливо) Больно ему... А мне не больно? Каждый раз, когда в кассе зарплату получаю, знаете, как больно? Пересчитываю купюры и вспоминаю, не злым тихим словом, вас таких…

В этот момент в кабонет входит женщина с рукой в косынке.

Врач: (показывает на женщину пальцем и, практически, кричит) И вот таких вот!

Женщина тут же испуганно убегает.

Врач: Правда таких как Вы, честно говоря, ещё не было. Знаете ли, Бог миловал. Так вот, пересчитаю я эти скудные гроши, вспомню вас всех перебитых, окровавленных, покалеченных... наглых и настырных и сам себе думаю: а на кой ляд мне всё это здалось? Никого же ничего в это жизни не интересует, кроме своих собственных проблем. Вот и Вы тоже... Припёрлись в травмопункт со своими душевными переживаниями. ЗАЧЕМ?

Больной, тем временем, встал, застегнул рубашку и направился к выходу.

Врач: Да, подождите Вы!... Обиделись… А чего, собственно, Вы от меня ждали? Чем я могу, по Вашему мнению, Вам помочь?
Больной: (направляясь к двари) Я не знаю... Вы же доктор... Думал как-нибудь поможете...
Врач: Да, постойте Вы! (обессилено) Сядьте… (грусно, трагично) Доктор, доктор… (больной в это время садится на стул) Что у Вас случилось?
Больной: Да, вроде ничего особенного…
Врач: А что же Вас прихватило так внезапно?
Больной: Доктор, ну Вы же видите, что вокруг творится. Садом и Гаморра. А я так жить не могу – не приучен. Я человек тихий… Творческая интеллигенция...
Врач: Вот и творили бы себе на здоровье! Кто Вам мешает?
Больной: Жена с дочькой. Записали меня в конченные неудачники и глумятся ежедневно…
Врач: Экая невидаль! Вы что, один такой? Да, по нынешним временам, у нас пол страны неудачников!
Больной: И что прикажете мне делать?
Врач: А мне?

На некоторое время повисает пауза, потом больной глубоко вздыхает и прикладывает руку к груди.

Врач: (тихо) Что, сильно болит?
Больной: (печально) Очень.
Врач: Как болит, опишите.
Больной: Жжёт и сдавливает… Нет никаких сил терпеть…
Врач: Так Вам сердечное надо попринимать. Карвалол, валидол...
Больной: Пробовал. Не помогает.

Опять повисает пауза. Врач о чём то глубоко задумывается.

Врач: Ндааа… Ну, хорошо. Хотите рентген сделаем?
Больной: Рентген чего?
Врач: Что значит, “чего”? Души, конечно.
Больной: (удивлённо смотрит на врача) Чего, простите, не понял?
Врач: Души! Вы же сами говорите – душа болит…
Больной: Говорю, да…. Но…
Врач: Вот я и предлагаю. Сделаем рентген, посмотрим снимочек, что там у Вас за душой и почему...
Больной: Издеваетесь? Как Вы себе это представляете?
Врач: Ну, Вы же себе это как то представляли, когда сюда шли?
Больной: Я, как то, не думал…
Врач: Так подумайте! Я Вам плохого не посоветую. Рентген – штука серьёзная. От неё ничего не спрячешь! Впрочем, решайте сами…
Больной: (робко) Не хотелось бы рентген…Это же облучение, всё таки. Итак сил никаких. Я имею ввиду – душевных. Совсем слабая душонка стала, а тут ещё облучение… Не хотелось бы…
Врач: Последнее слово за Вами, конечно…
Больной: Да, оно и боязно как то… Сами же говорили: ничего не утаишь… А в душе, ого-го сколько всякого. На рентгене всё это будет, как говорится, документально! На плёнке. В дело подошьёте. Самому смотреть будет страшно, не то что людям показывать. Нет, наверное, лучше без рентгена.
Врач: Н-да… Ну и как прикажете это понимать? Сначала просите о помощи, укоряете, что я Вам помочь не хочу, а потом сами же от диагностики отказываетесь.
Больной: Я не отказываюсь, я только от рентгена… Боязно как то, да и, говорят, вредно это.
Врач: Ну, хорошо. Не хотите рентген, давайте просто гипс наложим.
Больной: (совершенно обалдев) Куда?!
Врач: Вы что, придуриваетесь? На душу на Вашу, конечно.

Больной в полном недоумении, очумело смотрит на врача и не найдя, что сказать берёт со стола воду и жадно пьёт. Снова обращает взгляд на врача.

Врач: Что Вы на меня так смотрите? Давайте подойдём к Вашей проблеме с точки зрения травматологии. У Вас в душе, сейчас, открытая рана. Края раны всегда наиболее чувствительны. Да и вся Ваша душа, судя по всему, воспалена до предела и, соответственно, восприимчива к внешним раздражителям. Значит, мы должны предотвратить контакт Вашей раны с внешним миром. Нужно её закрыть чем-нибудь жёстким, твёрдым. В данной ситуации очень подходит слово – “чёрствым” Соорудить эдакую заслонку от внешнего мира, пока рана не зеживёт и душа не восстановится. По всем параметрам, наиболее подходящий в данном случае материал – гипс.
Больной: Но, как я его должен носить? Вы себе представляете? Он же тяжеленный!
Врач: Ничего страшного, привыкните. Камень же за душой носите и, судя потому, что рентген делать отказались, возможно не один. Так что, не вижу никаких проблем. При той тяжести что Вы уже носите, лишние полкило Вас не обременят. Привыкните, не сомневайтесь.

Врач садится за стол, берёт бумагу и начинает писать.

Больной: (неуверенно) Хорошо, а сколько мне с ним ходить? Как я узнаю, когда можно будет снимать?
Врач: (уже деловито, обычным докторским голосом) Поносите, посмотрите, как чувствовать себя будете. Зайдите недельки через две, посмотрим, как процесс идет. Там и решим, когда снимать. Хотя, если привыкните и сильно мешать не будет, по нынешним временам, я считаю, что его лучше, вообще не снимать. Так то. Вот Вам направление, идите в гипсовочную.
Больной: (так до конца и не поняв, что произошло, берёт направление и идёт к выходу) Спасибо, доктор…
Врач: Да, не за что. (громко) Следующий!


затемнение.



Заключение:

Ах, если б в душу заглянуть,
Понять, что там внутри творится,
Её с восторгом распахнуть,
Увидеть свет и удивиться...

Взметнуться ввысь и улететь,
А поутру росой пролиться,
Открыть глаза и обомлеть…
…А может это только снится?



КОНЕЦ четвёртой новеллы
и, вообще, КОНЕЦ.