Песнь о Крылатом Пергаменте и Двух Сердцах, Скованных Роком

Действующие лица

Ван'Даркорэль – принц
Лианадель Элизен – принцесса
Морвен Блэкторн – ведьма

Послушайте, добрые люди меня,
Вам дивную песню спою я.
Сидела принцесса в окне, у огня,
Слова в стихтворенья рифмуя,
В той башне высокой, где окна, как лёд,
Был лик её светел, и брови вразлёт.

Раз кистью волшебной, что тоньше пера,
Свой образ, увидя, в подносе,
Из чистого, как бриллиант серебра,
Что с трапезой каждой приносят,
Элизен, (так мама её назвала),
Свой лик на пергаменте воссоздала.

И в самом углу, где стояла печать –
Её королевское слово,
Кто дёрнул за руку её написать
«К замужеству…», мол, «…я готова»…
И роспись оставить – киноварь, как кровь -
К себе призывая беззвучно любовь.

Элизен к окну, как лебёдка плыла,
Узреть сё творенье спешила…
Как кубок из золота, в небе с утра,
Плыло ярким кругом Ярило.
Но! Что за слепая превратность судьбы?
Пергамент тот птица схватила, увы…

В чем дух там держался? На тельце малОм,
Меж крыльев – комок сизый меха,
Но птаха от башни гнала напролом –
Принцессе совсем не до смеха.
Ведь птица из рук, что нежней лепестков,
Украла пергамент, что крепче оков.

Украла и вдаль понесла за моря,
Стрелой, что из лука пустили.
Царевна бежала за ней, но всё зря,
Ей раньше понять бы, чудиле,
Что проще судьбу свою скромно принять,
Чем птицу небесную вымолить вспять…

Крылатая вестница дальних краёв,
Летела вперёд без привалов,
И в царстве ином, там, где много ручьёв,
На отдых воссесть пожелала.
И надо же ей так удачно попасть,
Под дубом стояла, как раз коновязь.

А у коновязи, дубовой, цветной
Принц честолюбивый, как сокол,
Коня вороного любимой уздой,
Взнуздал, чтобы ехать далёко:
Невесту хотел этот принц отыскать,
Себе чтоб жена, да и деткам чтоб – мать.

Как вдруг, прямо с неба, пергамент упал,
На руку в перчатке из кожи,
И принц на пергаменте том увидал,
Тот лик, на богиню похожий,
И тут же воскликнул, поклявшись мечом,
Что будет с ним эта принцесса вдвоём.

Вмиг, раненый в сердце, вскочил на коня,
И вдаль поскакал по дорогам,
Где замки, где девы страстнее огня,
Его приглашали к порогам.
Где страшные, леса темней, колдуны
Хотели его затащить в свои сны.

Драконы сверкая златой чешуёй,
Ему наступали на пятки,
Но Ван'Даркорэль низвергал их пращей –
Бежали они без оглядки.
А взор был прикован его к одному –
К пергаменту, в руку, что прыгнул к нему.

Но даже героя усталость взяла,
Его потянуло в таверну.
Хозяйкой там Морвен –колдунья была,
Хитра на обман и на скверну.
Пока Даркорель спал младенческим сном
Колдунья заклятье свершила тайком.

И память у принца, сплыла, как драккар,
В тумане, что в море клубится,
Забыл он про цель, как тот глупый Икар,
И, враз, передумал жениться.
Лишь слабенько, где-то на уровне снов,
Он образ девичий был вспомнить готов.

А Морвен, злодейка, ни дня потеряв,
Гонца посылает к Элизен…
В одежде у принца, под одурью трав,
Который, как дева капризен,
Портрет отыскала и всё поняла,
И мчится к Элизен гонец, как стрела.

Принцесса схватила письмо у гонца
А там, что написано, Боже…
«Твой рыцарь с письмом, у меня. Сорванца
Лишила я памяти тоже.
Явись перед очи мои сей же час
И злата мешок притащи мне зараз».

Увидев письмо, и его прочитав,
Лишилась Элизен покоя,
Таких, отродясь, не видавши подстав,
Не в силах смириться с собою,
Хоть близко не знала того молодца,
Но жаждала вызволить образ лица.

В доспехи она облеклась, как юнец,
И хоть не говорена дата,
Взнуздала кобылку, взяв меч-кладенец,
Помчалась по следу без злата.
За ней пыль вилась от кобылки подков,
В миру не видали грозней ездоков.

Валькирией грозной, к таверне прибыв,
Она закричала грозою:
«Пергамент верни, это мой эксклюзив
Иначе тебе вены вскрою!»
Но принц, получивший Морвены гипноз,
Вскочив перед ней, острый меч свой занёс:

«Попробуй коснуться портрета лица,
Мой гнев не узнает пощады,
И кровь из тебя вылью я до конца
И труп твой засыплю я ядом»
И сеча жестокая вспыхнула вмиг,
Удар, вновь удар, и… глухой женский крик…

Был слишком удар Даркореля тяжёл,
С Элизен шлем на земь свалился,
И вдруг, кос златых, как огня ореол
Вокруг головы появился.
Чуть миру явился с пергамента лик,
Тут наш Даркорель испустил мощный крик.

Покинули принца все чары толпой.
«Любовь моя!»- вскликнул он нежно,
И память прихлынула к принцу рекой,
Но… всё, смерть пришла безнадежно.
Принцесса лежала бледнее белил…
«О, что я наделал! Что я натворил!»

Тут ярость Ван'Дарко, зажглась, как огонь
К Морвене он меч свой приставил,
«Верни жизнь ей, тварь, и принцессу не тронь,
Иначе утонешь в отраве –
Когда из тебя я весь яд уберу,
И снова залью весь тебе под шкуру!»

А ведьма совой засмеялась, глумясь:
«Могу я вернуть жизнь Элизен,
Но ваша судьба с ней настолько сплелась,
Что стал от неё ты зависим,
Коль взглядом любви не одарит тебя
Погибнешь мгновенно, Элизен любя».

И Ван'Даркорель, как бы он ни был зол,
Не медля поклялся душою…
Колдунья воздела свой древний мосол,
К Ярилу крутнувшись спиною.
А Солнце укрывшись за тучами в мрак,
На миг погрузило всю Землю в бардак.

Когда свет вернулся, спустя малый миг,
Принцесса размежила очи.
Увидела страшный склонившийся лик
Весь в саже, темней чёрной ночи.
Она закричала, узрев сатану,
А сердце Ван'Дарко ушло в тишину.

И тут набежала толпа из зевак,
Как мухи на мёд перезрелый,
Поведала горькую тайну: Добряк,
Кто рыцарем был озверелым,
Он был околдован ведуньей Морвен,
И чьим колдовством бедный был убиен.

До девы дошло, что погибший чудак,
Упавший, как плод одинокий,
Её защищал, хоть и был ей чужак.
Толпы распознала намёки.
Схватила свой меч, и к колдунье прижав,
Без лишних хлопот, отпустила свой нрав.

«Живым его, тварь, предоставь предо мной,
Иль жизни лишишься в мгновенье»…
Тут ведьма заныла: «Ну, если он твой…
А, вдруг, у него есть сомненья…»
«Молчи, ненавижу тебя я душой,
А верный мой меч – он всё время со мной!»

Тут Солнце моргнуло, и мрак отступил,
И принц задышал, как младенец,
Вскочил, и на ведьму свой меч навострил –
Очнулся и в бой, «воскресенец».
Принцесса же мудро сказала: «Постой,
Давай жизнь колдуньи рассудим с толпой».

А люди услышав, такие дела,
Вскричали: «Пусть служит народу,
Раз вас воскресить за два счёта смогла,
Пускай исправляет природу!
Пусть хвори и раны излечит, вконец,
А вдруг не захочет – поможет кузнец».

Все люди довольны. Её сволокли
В село и приставили к делу.
А принц и принцесса беседу вели
Про жизнь, что у них наболело…
И поняли, вместе прожив пять минут,
Что поодиночке уже не уйдут.

И свадьба была между ними пышна,
Народ чарки гнул от усердья,
Крылатый Пергамент воспела страна,
Два Сердца – венец милосердья,
И пели потом менестрели в веках
Как эта Любовь изничтожила страх!

(Посвящение Сергею Sadovskij - рыцарю в сверкающих доспехах)

15.07.2025