Просмотрев положенные в этот день "в бой идут одни старики", "Женя Женечка и Катюша", доехав до "Ленинградской симфонии" в Мариинке, хочу выложить отрывок из воспоминаний моего деда о войне. Что меня поразило в свое время в этом тексте, не претендующем на литературную ценность, это удивительная, ужасающая, пробирающая до ужаса, простота в рассказе человека, пережившего мясорубку.
"В ходе наступления полки нашей дивизии освободили несколько десятков населенных пунктов различного масштаба. Многие из них даже не обозначены на карте, а бой за такую безвестную деревеньку бывал очень жестоким, с большими пoтерями для нас. Я попробую рассказать о той лютой зиме января-марта 1943 года, когда простое пулевое ранение, даже не жизненно важных органов, приводило к смерти из-за того, что морозы, метели и снежные заносы не позволяли оказывать своевремен- ную помощь раненым. Весь вспомогательный транспорт и тылы не могли и шагу сделать в сторону от дороги, а ведь любая из этих курских деревенек связана с соседями санными путями. А мы, чего греха таить, даже для пулеметной роты саней не заготовили во время долгой обороны на р. Сосна, реквизировали их в ходе наступления у местного населения.
Два с лишним месяца наступления зимой 1943 года ее участ- никам, оставшимся в живых, никак не забыть. Скажите, сколь- ко суток человек может не спать? А может ли человек спать на ходу, да еще при сильном морозе? Ответ однозначный: человек может все!
Нарисую вам картину боя за небольшой населенный пункт или высоту, имеющую тактическое значение в тех условиях. Идет колонна нашего полка по дороге, преследуя отступающего про- тивника. А на пути — населенный пункт, еще удерживаемый немцами.
Остановка, неразбериха, т.к. впереди слышна стрель- ба, в которую ввязались разведчики или передовое охранение. Лыжный батальон, который, «слава богу», додумались создать, при каждой дивизии, начинает обходить населенный пункт, ко- роткий огневой бой лыжников совместно с некоторыми ротами полка и «ура» — немцы бегут! А как и куда бегут? Оказывается, в этой деревне на окраине стоят несколько немецких гусеничных бронетранспортеров или автомашин с цепями на колесах, с пуле- метами, боя не принимают, а постреляют и спокойно «отбыва- ют» на следующий тыловой рубеж... где снова поджидают нас: усталых и голодных.
Хуже было, если взамен бронетранспорте- ров и машин или вместе с ними оказывались на нашем пути немецкие танки. Пока подтягивают противотанковую артилле- рию или подходят наши танки, немцы успевают отойти на сле- дующий рубеж, используя свой транспорт. А такие моменты были. И тогда преследование фактически срывалось. Мы сами вынуж- дены были переходить к обороне... Это зимой, да еще на откры- той местности, да еще в быстро наступающей темноте. А «принимали пищу» (в армии не «кушают»!) из походных кухонь еще на рассвете, и живот подвело...
Итак, немцы «драпанули», деревня наша! Хорошо, если для наших солдат и офицеров повторят кормежку и организуют в населенном пункте отдых-сон, хотя бы пару часов... А больше не получится! Есть новый приказ — взять село, а люди только-толь- ко пригрелись по хатам... Неумолимые командиры (а они тоже не железные) выводят подразделения на дорогу... строят... Все начинается сначала. Продолжение преследования противника бывало и без отдыха, и без пищи...
Хотите верьте, хотите — нет, но солдаты научились спать в ходе марша. Да, да, на ходу... А делалось это так: в первые три- четыре шеренги, которые будут сменять друг друга, подбирались наиболее сильные физически солдаты, сержанты и офицеры, а остальные двигались как бы в полусне. Я это говорю не голословно, а испытал на себе. А чтобы сон не стал глубоким, наш полковой врач (кстати, бывший невропатолог) посоветовал вре- мя от времени делать выстрелы в воздух. Я не знаю, делали ли в других частях что-либо подобное, но то, что можно натренироваться урывками спать на ходу — это не сказки, а быль, которую знают фронтовики.
Командир полка Новиков (он уже получил звание подполковника, а на Курской дуге досрочно получит звание полковника) имел санную повозку, да еще с тулупом, часто останавливался, пропускал колонну, а затем снова ее обгонял. У меня, как у начальника штаба полка, была верховая лошадь, но я в морозные дни предпочитал двигаться пешком.
Читающий эти строки спросит, а где же автотранспорт? Дело в том, что январь и февраль 1940 г. были с такими снежными заносами и такими морозами, что автотранспорт застревал и от- ставал. Поэтому штабные офицеры очень часто шфагали вместе с солдатами. Правда, по мере продвижения мы реквизировали сани у населения, оставляя колесные повозки в тылу. Так что в ко- лонне двигались сани со штабным имуществом и средствами свя- зи. Наши тыловики умудрились пристроить походные кухни к саням. Автотранспорт часто застревал, а оставлять колонну без кухни было бы преступлением.
Так что представьте себе эту походную колонну на марше, эти условия, которые я вам нарисовал, и, может быть, вы поймете, каким тяжелым и мучительным был путь этих героев — фронтовиков!
За два с лишним месяца изнурительных маршей и боев наш 1031-й стрелковый полк прошел около 200 км, потерял убиты- ми, ранеными и больными более половины своего штатного со- става.
Очень важно рассказать о предпоследнем рубеже на р. Свапа, где противник, согнав на окопные работы население, построил довольно прочные оборонительные рубежи, которые мы вынуж- дены были прогрызать, а не проследовать отступающего против- ника, как это было в январе и феврале месяце. Весь март месяц мы будем прогрызать эту оборону, и основные потери, которые понес наш полк, относятся именно к этому периоду. Но оконча- тельно выдохнемся мы, когда во второй половине марта подой- дем к укрепленному пункту Тросна. Видимо, противник решил дальше не отступать, построив на этом рубеже глубокую оборо- ну, которую наш полк не мог преодолеть по многочисленным причинам: в ротах осталась одна треть бойцов, тылы отстали, а физическое состояние людей — на грани истощения...
Не знаю, о чем думали наши генералы, но мы их поставили перед фактом — дальше наступать не можем, и в двадцатых числах марта на- чали зарываться в землю! Такое положение сложилось во всех дивизиях Центрального и Воронежского фронтов. Они, наступая на север, юг и запад, создали вокруг Курска оборонительную дугу, вскоре ставшую знаменитой, и немцы в июле 1943 г. обло- мают на ней свои фашистские рога. Именно здесь завершится коренной перелом Отечественной войны, начатый под Сталинг- радом, который приведет фашистскую Германию к катастрофе. Так что великие мучения советского солдата были не напрасны!
Я рассказал, как образовалась Курская дуга и какое она име- ла значение для исхода войны. А сейчас надо рассказать, как в тяжелейших трудах мы организовывали эту трехмесячную обо- рону. Все наши попытки в конце марта взять Тросну окончились неудачно и 1031-й стрелковый полк начал зарываться в землю. Видимо, до нашего генералитета дошло, что дальнейшее наступ- ление невозможно и бессмысленно, так как противник, ведя от- ступательные бои небольшими силами с использованием бронет- ранспортеров сохранил свою мотопехоту лучше, чем мы.
Был получен официальный приказ о переходе к обороне. Наш полк получил участок, который по фронту имел около 4 км.
Вначале мы начали окапываться там, где застряли в ходе на- ступления, т.е. непосредственно перед Тросной, но потом мы ото- шли несколько назад, чтобы передний край обороны проходил
по наиболее выгодным высотам, обеспечивающим лучшее наблю- дение и обстрел. То же сделали и немцы, отойдя из Tpocны на господствующие высоты, и между нами оказалась нейтральная полоса глубиной от 800 до 1200 метров. Эта полоса «осваива- лась» и немцами, и нами, там находились небольшие подразде- ления боевого охранения, противопехотные и противотанковые минные поля, а кроме того, в этой полосе «разыгрывались дра- мы» разведывательных групп обеих сторон. Так что нейтральная полоса была нашей постоянной заботой.
Необходима была бди- тельность...
Интенсивность саперно-инженерных работ не ослабевала ни днем, ни ночью. Зарывались мы основательно и надолго. В поло- се нашей обороны было нарыто траншей и ходов сообщений об- щей протяженностью более 20 км, с колючей проволокой в не- сколько рядов, минными полями и всякими взрывными и шумо- выми приспособлениями перед передним краем и перед колючей проволокой.
Была зарыта в землю и боевая техника, что обеспе- чивало стойкость обороны и сокращало потери. В опорных пунк- тах были построены ДОТы (долговременные огневые точки) и ДЗОТы (дерево-земляные огневые точки). Все тяжелые огневые средства пехоты пристреляли рубежи перед передним краем и в своей глубине обороны — на случай прорыва противника вглубь. Вот тут-то и пригодилась идея стрельбы из «максимов» с полу- закрытых позиций. Я как начальник штаба полка своей властью обязал все пулеметные роты получить консультации в моей быв- шей 3-й пулеметной роте и, кроме того, лично проверил все пу- леметные позиции. Весь личный состав обучался ведению боя в траншеях и ходах сообщения с проникшим в них противником.
К великому сожалению, передний край немцев проходил по господствующим высотам с отметками 253.0–257.0, а наш пере- дний край — по высотам с отметкой в среднем 240.0 метров над уровнем моря, т.е. немцы нас видели, как на ладони. А это зна- чило, что в светлое время, как бы ты ни спешил, а надо двигать- ся только по ходу сообщения, если не хочешь быть убитым снай- перским или минометным огнем. Первая неделя обороны быстро дисциплинировала самых отъявленных разгильдяев в наших ротах.
Господство местности немецкой обороны над нами значитель- но затрудняло саперные работы по оборудованию землянок, ко- лючей проволоки и любых работ, связанных с выходом из тран- шеи или хода сообщения на поверхность, так что многое приходилось делать ночью, используя заранее заготовленные в тылу элементы, чтобы ускорить работу на переднем крае. Вот тут-то раскрылось саперное искусство нашего командира полка Нови- кова, сапера по службе и образованию.
Когда, примерно, в мае месяце командующий Центральным фронтом К. К. Рокоссовский прибудет в нашу дивизию, то после двухчасового пребывания на нашем участке он на разборе скажет примерно следующее: «То- варищ Голосов, надо, чтобы все командиры вашей дивизий схо- дили бы на экскурсию к товарищу Новикову». Справедливости ради, надо сказать, что он сделал и замечание о том, что на от- дельных участках траншеи были слишком глубокими. Он с ха- рактерным польским акцентом сказал (я слышал своими уша- ми): «Я человек не маленького роста, а стрелять из вашего окопа не сумею, т.к. противника не увижу и стрелять буду в небо».
Это было справедливое замечание. Пришлось еще до его отъезда тут же делать выносные окопы со ступеньками соответственно росту бойца. Он похвалил за «лисьи норы», а это была идея Новикова: каждый боец возле своего места стрельбы, отрыв себе достаточно глубокий лаз-нору на случай бомбежки или артобстрела, мог прятаться там, имея при себе оружие и лопату — на случай, если «нору» засыплет разрывом снаряда или бомбы.
Пройдет примерно десять лет, я встречу Рокоссовского в Ял- тинском военном санатории на теннисных кортах, и в течение нескольких дней буду его спарринг-партнером, т.к. его поруче- нец мне сказал, что врачи запретили ему играть на счет.
Но я отклонился от темы...
Вскоре, начиная с апреля месяца, мы начнем получать попол- нение в виде маршевых рот из освобожденных районов Курщи- ны, как окажется, в связи с тем, что нашему полку почти поло- винного состава придется расширять свой участок за счет участ- ка левого соседа, которого выводят во 2-й эшелон. В связи с этим разграничительные полосы между армиями меняются, и мы из 13-й армии оказываемся в 70-й армии НКВД. О ней я расскажу позднее, т.к. именно в 162-ю дивизию 70-й армии я буду переве- ден после завершения оборонительного боя на Курской дуге.
К середине июля 1943 г. мы пополнились до штатного распи- сания, подготовили новые участки обороны так же, как это сде- лали на своем старом рубеже, одновременно производим боевую учебу с местным пополнением, среди которого оказались бойцы начального периода войны 1941 года, когда мы хаотично отсту- пали. Среди пополнения было много таких, кто не верил в способность нашей армии противостоять фашистской Германии. Их почти двухлетнее пребывание на оккупированной территории, в относительно спокойной обстановке не способствовало их патри- отическому настрою. Психологическое состояние бойца, у кото- рого дом рядом, а его «оторвали от семьи»... и боязнь, что «все может быть, как в 1941 году» — все это не способствовало стой- кости в обороне.
Мы все это учитывали, но надо отдать должное политработникам, они много поработали с новым личным соста- вом, так как имели благоприятные точки отсчета: Москва, Ста- линград, их родной Курск и другие успехи обороны и наступле- ния Красной Армии к лету 1943 года. Кроме того, новичков мы распределили по тем подразделениям, где был больший состав комсомольцев и коммунистов.
И что бы мы ни говорили правильного сейчас о коммунисти- ческой химере, в те времена это была реальная сила. И никуда от этого не уйти! Дело философов и историков разобраться в этом вопросе... Я же опираюсь на факты, хотя сам прошел путь от беззаветного преданного делу коммуниста-сталиниста к полному его отрицанию!
Что-то я сильно оторвался от обороны, но без этого не могу, так что, простите за отступления...
Итак, я рассказал, как мы создавали мощную оборонитель- ную полосу. А сейчас подошло время рассказать, как мы оборо- нялись от наступающего противника, цель которого было ликви- дировать Курский выступ двумя сходящимися ударами с севе- ра — из района Орла и с юга — из района Белгорода.
2 июля 1943 г. всех командиров полков и их начальников штабов собрали в штабе дивизии и сообщили, что по сведениям разведки возможен переход немцев в наступление между 3 и 6 июля. От нас потребовали усилить наблюдение и активизиро- вать действия разведчиков. Начиная с этой же ночи на 3 июля, я приказал начальнику разведки полка ст.лейтенанту Саначеву организовать разведку так, чтобы регулярно каждую ночь не- большими группами по 3-4 человека они выползали за линию боевого охранения с целью установить — ведут ли немецкие са- перы работы по проделыванию переходов в своих заграждениях, т.к. это первый признак начала наступления.
Дивизионная разведка в ночь на 5 июля захватила пленных, которые показали, что с утра начнется наступление. В ту же ночь в начале второго мы получили приказ: срочно снять боевое охранение и как только ночью наша артиллерия откроет огонь –всем огневым средствам переднего края открыть огонь по при- стрелянным участкам. Примерно около 2 часов 30 минут мы услышали стрельбу нашей артиллерии по позициям немцев. В это же время все пулеметы из первых двух траншей и минометы полка открыли огонь перед передним краем. Значительно позже я узнал, что это решение Рокоссовского застало немцев врасп- лох, т.к. наша артиллерия вывела из строя значительную часть артиллерии противника, а поэтому их ответный огонь в 4 часа 30 минут был очень ослаблен и не нанес нам серьезных потерь. А их пехота понесла большие потери, т.к. наши огневые удары застали немцев сосредоточенными в исходных районах для на- ступления.
Сейчас необходимо прервать рассказ о последующих боевых действиях, чтобы ввести вас, читателей, в тактический план обо- роны 1031-го полка, без чего будет трудно рассказать о ходе боя в течение 5–12 июля 1943 г.
Мы с командиром полка исходили из того, что дорога, кото- рую мы оседлали — Орел-Курск очень заманчива для немцев и станет тем направлением, на котором противник будет сосредо- точивать свои основные наступательные усилия и потому мы усилили левый фланг полка, а свой боевой порядок построили в два эшелона. В первом — на правом фланге: 2-й батальон (никак не могу вспомнить фамилию комбата), на левом — 1-й батальон, по обе стороны дороги — боевого комбата Хафизова, а за ним, во втором эшелоне — 3-й батальон с новым комбатом Никоновым (как я рассказывал, боевого комбата — 3, Пуговкина, у нас заб- рали еще зимой на лыжный батальон дивизии).
Соответственно, всю основную противотанковую технику мы сосредоточили вблизи этой дороги, которую обороняли 1-й и 3-й батальоны, считая правый фланг своим второстепенным направ- лением.
Соответственно, свой командно-наблюдательный пункт пол- ковник Новиков построил за вторым эшелоном нашего полка, т.е. на левом фланге полка. В штабе дивизии наш план обороны утвердили...
Поскольку наша оборона была на северном фасе Курской дуги, то наши главные ходы сообщения с тыла на передовую шли параллельно дороге, т.е. с юга на север. В обороне очень важно надежно обеспечить стыки с соседям, поэтому ходы сообщения, находившиеся ближе к правому и левому соседу, были оборудо- ваны так, чтобы можно было стрелять по противнику, просочившемуся в тот или иной стык, если понадобится вести бой даже в окружении, в случае, если соседи почему-либо не устоят в обороне.
Я помню лекции нашего преподавателя Одесского училища по тактике, который нам в виде «байки» говорил так: «На соседа надейся, а сам не плошай». К счастью, мы не пренебрегли этим, хотя Новиков вначале мне возражал: «нечего распылять силы и средства, главное — это боевые позиции, а отсечные — на сты- ках — дело второстепенное».
К сожалению, наша главная идея, что основные усилия про- тивник сосредоточит на нашем левом фланге вдоль дороги, т.к. это было наиболее короткое и быстро проходное для танков и мотопехоты направление на Курск, была ошибочной — основ- ные события были связаны с правым флангом.
5 июля, после часовой артподготовки, в 5 часов 30 минут про- тивник атаковал значительно правее нашего полка, в стык меж- ду нашей дивизией и соседом справа — 132-й дивизией. Как мне стало известно от оперативного дежурного нашей дивизии, эта атака захлебнулась. Неся потери, враг отошел на исходные пози- ции. В 7.30 повторился мощный артиллерийский налет по 132-й дивизии и 1033-му полку, который был на правой фланге нашей 280-й.
Вражеские танки прорвали передний край правофланго- вого 1-го батальона 1033-го полка и вышли на глубину свыше одного километра, где попали под огонь нашей противотанковой артиллерии. По позициям нашего полка противник вел эпизоди- ческие артиллерийские и воздушные налеты. Но этим не обо- шлось. Видимо, чтобы сковать нашу оборону, немцы в 9 часов, под прикрытием танков начали наступление на 1033-й полк и правый фланг нашего 2-го батальона. Комбат-2 доложил Нови- кову, что 4-я рота ведет траншейный бой с ворвавшимися немца- ми, а его сосед справа отступает. Вот тут-то и пригодился зара- нее подготовленный ход сообщения, чтобы выдвинуть туда 3-й батальон — наш второй эшелон. Этим мы обеспечили свой пра- вый фланг и частично компенсировали свой первоначальный просчет в плане обороны.
Спустя несколько часов немцы усилили свой натиск перед фронтом всего нашего полка. Под прикрытием танков «тигр» и самоходных орудий «фердинанд» немецкая пехота на бронетран- спортерах добралась до наших траншей, но, встреченная огнем пулеметов из ДОТов и ДЗОТов, вынуждена была спешиться и укрыться в наших же траншеях. Там она увязла в траншейных боях, где главную роль играют небольшие подразделения — вы- стрел в упор, штык и граната, т.е. рукопашная схватка.
Танки противника начали подрываться на минных полях и горели как спички, многие были подбиты огнем артиллерии пря- мой наводки. Уцелевшие танки проскочили вглубь, но нарва- лись на огонь артиллерии второго эшелона и действия подразде- лений противотанковых ружей и истребителей танков, вооружен- ных бутылками с горючей смесью и противотанковыми гранатами.
Пехота противника, втянувшаяся в траншейный бой, оказа- лась в ловушке. Мы столько нарыли траншей, что немцы в них запутались, а расположение в них воюющих солдат было похоже на слоеный пирог: в одной траншее немцы, в другой мы, а в следующей снова немцы, а затем мы. И так почти по всей глуби- не. Мы готовились к этим действиям, немцы же попали в слож- ные условия, они привыкли наступать, прикрываясь броней тан- ков, а не вести бой в траншее. И все же вторые эшелоны немцев сумели незначительно продвинуться вглубь нашей обороны, неся огромные потери.
Наша дивизия 5 июля удержала свои основные позиции и лишь местами отошла до двух километров. На следующий день, 6 июля, к вечеру под воздействием превосходящих сил против- ника, который ввел в бой свои резервы, наш 1031-й полк вынуж- ден был оставить рубеж Обыденки–Рудово, где оборонялся наш второй эшелон, и отойти еще на 3 километра. На этом рубеже мы задержались: немцы ослабели, понеся большие потери. Что- бы вы уяснили себе размеры их потерь, я приведу официальные данные, с которыми ознакомились ветераны 70-й армии, когда готовили брошюру о боевом пути 70-й армии, в Центральном архиве Министерства обороны (ЦАМО). Эти данные напечатаны в 1989 г. в брошюре «Боевой путь 70-й армии» (Свердловск: Красный боец).
1) «За два дня уничтожено до 4500 вражеских солдат и офи- церов, подбито и сожжено 64 танка, сбито 15 самолетов, разбито 5 батарей».
2) «За 8 дней боев противник потерял до 20 тысяч солдат и офицеров, 572 танка (из них 60 «тигров»), 70 самолетов»
7–8 июля — сильные артиллерийские и авиационные удары по нашим позициям. Но так как мы отходили и занимали заранее подготовленные рубежи, то наши потери не были катастрофическими. Мы придерживались довольно стандартной, но эффективной тактики: при артналете прятались, после чего занимали свои огневые позиции, отсекая огнем пехоту от танков. Часть танков противника прорывалась в глубину, там их встречала артиллерия, и они поворачивали назад, а пехота немцев залегала или тоже поворачивала назад, так как они поняли, что вести траншейный бой для них дело безнадежное.
Current Location: Ленинград
Previous Entry · Leave a comment · Add to Memories · Share ·