"ИнтерТРЕПации" (избранные пародии и шаржи)

«Ворон» (суицидальное)

«Когда бы было, было мне за триста,
Я был бы ворон, громко б я кричал,
А на земле б детей рожали бабы,
И длилась битва, и лилась бы кровь…
Я воспарил бы высоко-высОко
И разглядел, где кружит вороньё,
Где на земле рыдают в голос бабы,
А дети в люльках просят молока.
Я б разогнался изо всей бы силы,
Чтоб в грудь мою ударила земля,
Чтоб только воя бабьего не слышать,
Чтоб слёз ребячьих больше не видать…» (Э.Ахадов "Ворон")

Кругом резня, напалм. В разгаре битва.
Рожают бабы прямо на земле!
Ревут детишки, воют самолёты,
грохочут танки, льётся чья-то кровь.
Ну, почему, скажите, я не ворон?!
Я б воспарил высо’ко к небесам
и кончил непременно б суицидом,
чтоб этих безобразий не видать.
Чтоб отягчить десницу автоматом
и защищать с оружием в руках?!
Ну, почему, скажите, я не страус,
который может голову – в песок?

Про Пашеньку

«Не ломай по-пустому голову,
Слов знакомый обман не лей.
Я уже убегал из города
И от глаз ещё голубей!

Я уже убегал из города.
Поезд рвал синеву лесов!
Не ломай по-пустому голову,
Не роняй понапрасну слов…

Осень листьями отверстается,
Время скомкает горечь букв.
Всё пройдёт и только останется
На губах – Твоя горечь губ!

Не ломай по-пустому голову,
Слов знакомый обман не лей.
Где-то в дальнем и пыльном городе
У неё - глаза голубей!» (Галачьянц Павел)

Что ж ломать по-пустому голову,
исходить на любовный слог.
Он же в каждом портовом городе
даму сердца заводит впрок.

Он же сорит словами-листьями,
компонует в четвёрку строф,
и повадками чисто лисьими
в бабьи души залезть готов.

Ему дадено имя Пашенька,
не вяжи его, не держи,
от тебя по весенней пашенке
этот крендель опять сбежит…

Скорпионья ноябрессия

«Жили-были, вдруг косяк – облетели листья…
Я смотрю на небеса будто арестант.
Мне ноябрь не удался в некотором смысле -
Скорпион меня кусал в разные места.

Зарешеченная высь, ветки – не пробиться.
Интересное кино – месяц не одет -
Больно нужно было!.. Жизнь – платьице из ситца,
Шляпки, сладкое вино, опера, балет.

Сумасшествие одно – голые деревья.
Успокаивает кровь скорпионий яд -
Он не очень сильный, но, в общем, полусредний -
В полудикую любовь поиграю я.

За отравленный ноябрь буду долго плакать –
Почему в одних трусах очутился он?
Все в шестую, ну а я в пятую палату –
Одного меня кусал Сладкий Скорпион». (Г.Банников «Сладкий Скорпион»)

Подпирал собой косяк, - покосилась балка,
думал, будет всё ништяк – ан совсем не то.
Ох, как стало мне себя, бедолагу, жалко:
неужели всё зазря с этой маетой?

Ноябрёвый Скорпион – лишние эксцессы.
Как же он в меня впился’, обманув хитро’!
Он не сильный, он вообще в полусреднем весе,
но измял меня, как слон, отравив нутро.

Не, ноябрь не удался: ни бельмеса нету,
ноябрессия одна, словно приговор.
Уж какие тут теперь оперы-балеты?
Из больничного окна – ветки да забор.

Скорпионье неглиже не даёт покоя,
я завёлся, я вспылил, я почти влюблён.
Где ж мой ситцевый лужок летнего покроя?
Вместо сладкого вина – горький Скорпион.

Прикурю свой косячок да пойду вразвалку
я к палате номер пять, пятая – моя.
Скорпионша-медсестра, нежная нахалка,
до шестой ведёт опять, маетой маня.

«Я к тебе не ищу путь»

«Я к тебе не ищу путь…
Разве в этом любви суть,
разве в этом любви смысл,
чтобы стали близки мы?» (В. Глотов)

Не звонит он мне неделями,
что же тут теперь поделаешь,
и с неврозом Менделеевой
жду в ночи Андрюшу Белого…

Троллейбус

«Ты стояла в троллейбусе задом,
Ну а я совершенно не мог
Оторвать восхищённого взгляда
От твоих эротических ног» (Prost)

Вы стояли к троллейбусу задом,
Ну а он совершенно не мог
Вас объехать по левому ряду…
Сбил он Вас с «эротических» ног!

Пожарник

«Пусть в таинстве игры с огнём давно известен результат –
Изменчиво его тепло: сегодня греет, завтра – жжёт.
На страстный, манящий роман я воровато брошу взгляд,
И вместе бросимся к двери, той, за которой пламя ждёт». (АКС «Ну почему, лишь седина…»)

Да, в таинстве борьбы с огнём
давно известен результат:
как узок наш дверной проём!
И как пожарник вороват!

Дурасик стих

«Я пошёл, гляжу, волк яйцо снёс и поменять его на машину хочет». (Ion von Donn)

Она подошла незаметно
В содружестве с полной луной.
Она мне велела конкретно:
«Смотри под углом, дорогой!»

Она накатила неслышно,
Десницей коснулась чела, -
И мысль поперхнулась и вышла,
А вместо - Идея вошла.

В момент повернулось Сознанье,
И съехала крыша на миг.
Абсурдность всего Мирозданья
Я в эту минуту постиг.

И я наклонил Восприятье
Под нео-бредовым углом… -
Вот кошечка в розовом платье
Сочится хмельным молоком,

Зелёная наша Бурёнка
Снесла золотое яйцо…
О, Шиза моя! Подарёнка
От Бога! Ты здесь, налицо!

Фантазия била, как гейзер,
А я был восторженно-нем…
И доктор спросил: “Are you crazy?”
Я гордо ответил: “I am!”

Кое-что о бремени мужчин...

"Ох, нелегко мужское бремя -
И, чтоб остаться мужиком,
Жену, мой друг, держи всё время
Между плитой и кулаком!.." (Виталий Мельников)

Чтоб не дошло до кулаков
И чтоб мужья не пили водку,
Держите, бабы, мужиков
Меж гаражом и сковородкой!

Управы нет на дурака…
Но чтоб налево не хотел он,
Не отлучайте мужика
От холодильника и тела!

Кто-то наверное смотрит на нас?

«Ляпсус на ляпсус ложится опять -
Я не могу разглядеть,
Я не могу никому рассказать...
Красная медь
Круглой спины, апельсинный укор
Спутанных ветром волос,
Жемчуги-слёзы, ресничный узор,
В крапинках нос.
Слева и справа сомненья кружат...
Снова хватил я лишку.
Похолоднее б кто вылил ушат
Мне на башку.
Дует и дует горячечный ветр -
Лудит сильней нашу медь,
Лупит в глаза ослепительный свет
Хуже, чем плеть.
Уже становятся прищуры глаз,
Кружится вихрь из песка,
Кто-то наверное смотрит на нас
Издалека...» (Г.Банников)

Нет, не могу никому рассказать
и написать не могу:
ияпсус на ляпсус ложится опять
в белом бреду.

В же’мчуги я жемчуга’ превратил:
снова хватил я лишку’.
Знаю, что ли’шку… Пардон, задурил
вам я башку.

Справа и слева сомненья кружат.
Надо «луди’т» написать?
С «при’щуром» тоже, видать, виноват,
стыдно признать.

Чует чело помидорный удар,
щёки – как красная медь.
Как хорошо, что вам лично в глаза
мне – не смотреть.

Весь в виртуальных томатах стою,
с крыши надуло песка.
И пародист уж глядит на меня
издалека…

Аква-ре-ль

«Ах, как смятенно причитал
Аль Бано в песенке нетленной!
Куда бежать от Вашей тени?
Финита ля феличита...

Финита ля, финита ми,
Финита фа-льшь, финита соль-ми;
Зудит во мне осой бессонной:
Финита - ми. Финита - мы.

А море в тыщу первый раз
Мне Вашу глубину напомнит,
И шторм, и штиль, и Ваши волны -
Феличит0вый пересказ...

Ещё про то, как в сентябре
Штормило сердце. И печали,
Минорно чайками кричали:
Финита ре, финита ре...

И реквием. И волнорез.
(От-ре-зать! Память - горы - горе...)
Но я бросаюсь в это море
Волнам его напе-ре-рез.

Финита - ля, финита - SEA!
(Не ждать на берегу ассолью!)
Морские ванны - раны с солью.
Финита - Бог его спаси!

И падает закат - бор-до
На запрокинутый осинник;
И пёстрый дятел в парке зимнем,
Долбит одно: финита - ДО...

Финита до! А надо - ДА
(До свадьбы - ДО, а не ДО - смерти!)
...А запахи, и звуки меркли.
А небо - цвета никогДА...
(«На клавишах любви»
Н.Малинина)

Его ни до не поняла,
ни после до не до-нимала,
и арлекиновым опалом
соль sea меж ними пролегла.

Силясольфа фамиредо
от мифа-соль до соли моря
ушло под-ля в memento mori
финиталёвой чередой.

И ля-минором горяча
в своих бемолях и диезах,
Ассоль уже на волнорезе
ладонь приблизила к очам.

Финита боль, финита бель,
финита грация синьора,
Ассоль у моря ждёт амора,
а море - соль и аква-ре-ль.