25 лет ГКЧП. Смешная история

25 лет назад, 19 августа 1991 года, в СССР произошел «августовский путч»» (ГКЧП). Хочу напомнить читателям свою сказку для взрослых «ГуКаЧаПуха», которую я написал когда-то по этому поводу....

ГуКаЧаПуха

Давным-давно, в три-девятом царстве, тьму-тараканьем государстве жил-был царь Михей, который надумал обучить свой народ гласности и плюрализму. О том, как началась эта история, вы уже знаете, а посему поведем теперь сказ о том, что из этого вышло.
Ежели вы чего еще помните, то, наверное, не забыли, что приказал однажды царь всему населению тьму-тараканьему учиться гласности и плюрализму. А поскольку все тьму-тараканцы шибко грамотными были, то дружно стали все эти премудрости заморские осваивать и, надо сказать, очень скоро добились успехов немалых.
И началась в Тьму-таракании новая жизнь, новый «модус вивенди», выражаясь культурным языком, установился. Тепереча все говорили что хошь, когда хошь и где хошь. Одним словом, полный плюрализм утвердился в тьму-тараканьем государстве.
Царь радуется не нарадуется новому модусу вивенди и обещает народу своему все больше гласности и все больше плюрализма с каждым днем и даже с каждым часом. Стал царь по заморским странам разъезжать и успехами своими хвастаться. Хвастается и хвастается, что мол, тепереча он в своем тьму-тараканьем государстве новый модус вивенди установит, который будет называться плюрализм и демократия с новым человеческим лицом. Что эта за штука такая никто толком не понимает, да только царь Михей так заморским государям понравился, что решили они потрясти своими кошельками и отвалили царю тьму-тараканскому большую награду за его успехи, и назвали это деяние Нубелевской премией.
А в жизни Тмьу-тараканьего государства тем временем большие перемены произошли. Шибко грамотные тьму-тараканцы, налопавшись гласности с плюрализмом больше, чем каши пшенной с маслом, не захотели больше под одним царем жить. Стало Тьму-тарканье царство на вотчины и княжества распадаться, и в каждом таком княжестве свой князек правил со своими боярами. Вот уж и в Запивонихе свой собственный Князь-Борис объявился, и заявил на весь мир, что не будет больше царю Михею подчиняться да в ножки кланяться.
Заволновались главные министры царя Михея и побежали гурьбой к царю-батюшке, и говорят ему - так мол и так, сокол ты наш ненаглядный, надобны кончать с ентой гласностью и плюрализмом да пообрезать коготки новоявленным князькам, и прежде всего, дерзкому Борьке, а то не успеешь и глазом моргнуть, как без царства останешься, так что ты только прикажи, царь-батюшка, а мы враз дело сделаем. Запыхтел царь Михей, заерзал на своем царском троне, переложил корону с левого уха на правое и ответствует боярам своим: «Да я что, я, мол, ничяво, - вы тут разберитесь, что к чему, а я покедова морские ванны попринимаю, здоровье пошатнувшееся поправлю. Вот и путевочка профсоюзная, бесплатная уже на руках. Так что гудбай-покедова!» И отбыл тотчас царь Михей на морской государственный курорт Фарос.
Решили тогда главные министры действовать незамедлительно и создали большой штаб, куда вошли первый царский помошник Янай-болтай, главный царский полицай по кличке Крючок, военный министр Язви-его-душу за компанию с бравым генералом Вареником, глава боярского собрания Луковка и еще кой-какие толстогубые министры с компетентными животами.
Перво-наперво стали главные министры думать и гадать, как себя обозвать, то бишь как свой штаб боевой окрестить. А поскольку главной их заботой было стремление не позволить новоявленным князькам отпустить такие же компетентные животы, какими они сами располагали, то и назвали они свой штаб «Гусударственной Комиссией по Части Похудения» или сокращенно - ГуКаЧаПуха. Хоть и не шибко грамотными были главные министры, да только за свои компетентные животы жизнь готовы были положить. А как придумали они это название, так тут же приступили к активным действиям.
Бравый военный министр Язви-его-душу приказал своим бравым генералам боевые телеги в столицу выкатить, чтоб поняли нерадивые тьму-тараканцы, кто истинной силой в государстве обладает. А бравый генерал Вареник приказал бравому полковнику Гусю подкатить свои боевые телеги к белой боярской палате, в которой непокорный боярин Борис сидел и оттудова своей Запивонихой правил. Бравый полковник Гусь тут же команду выполнил, окружил белую боярскую палату боевыми телегами, зарядил пушки боевыми ядрами, развернул стволы в сторону палат боярских и стал ожидать других приказаний, чтоб их незамедлительно исполнить.
Да только жители Запивонихи вовсе не испугались боевых телег полковника Гуся и грудью встали на защиту боярских палат и Князя своего Бориса. А сам боярин Борис безрассудной храбрости был человек. Сначала он испугался боевых телег, а потом не испугался и вышел на балкон и к своему народу с призывом обратился: «Я, понимаш, не боюсь ентих прохиндеев гукачапуховцев. Я, понимаш, с ними буду бороться до последней чарки... э-э-э... до последней, понимаш, капли. Вот». А жители Запивонихи в ответ «ура» кричат. Веди, кричат, нас боярин Борис, на смертный бой с ентими гукачапуховцами проклятущими, мы их враз шапками закидаем!.
- И поведу, понимаш! - боярин Борис отвечает, - Щас только приму, пониаш, чарку... э-э... кофею и враз покончу с гукачапуховцами ненавистными!
Вышел боярин Борис из палат и под радостные крики запивониховцев забрался на телегу боевую, на самую главную, на которой полковник Гусь сидел. А как забрался, так тут и спрашивает полковника Гуся: «Как звать тебя, боевой генерал?»
А полковник Гусь отвечает: «Я не генерал, Ваше Высокобродь. Я полковник Гусь».
А боярин Борис и говорит ему: «Будешь моим генералом, полковник. На то ты и гусь, чтоб высоко летать!. А тепереча, понимаш, разворачивай свои пушки в другую сторону!»
Тут полковник-генерал Гусь взял под козырек, развернул тут же пушки в сторону гукачапуховцев и стал ждать других приказаний, чтоб их незамедлительно исполнить.
А гукачапуховцы как узнали, что полковник-генерал Гусь пушки в ихнею сторону развернул, испугались, задрожали и стали кумекать, чего ж дальше-то делать. И решили они на подлую хитрость пойти и объявить народу тьму-тараканскому и всему миру, что царь Михей шибко занемог и посему от престола своего добровольно отказался, и тепереча новым царем-батюшкой будет Янай-болтай. А как это решили, так сразу и объявили всему свету.
Услыхал об этом боярин Борис, влез опять на телегу боевую и обратился к запивониховцам с пламенной речью: «Братья мои, запивониховцы! Жалкая кучка царских министров вступила в преступный заговор антигосударственный с целью свергнуть царя Михея, а заодно и меня, и покончить с плю-ра-лизмом, понимаш! Мы ентих преступников враз изловим и посадим на свое место. А их место в Лефортово, понимаш!»
Заголосили радостно запивониховцы, «ура» кричат и шапки в воздух раскидывают. Боярин Борис их урезонивает - вы, братва, шапки то поберегите для гукачапуховцев, понимаш, да только братва в ответ орет: нафига нам тепереча шапки, коль у нас есть тепереча полковник-генерал Гусь с боевыми телегами!
- Гусь у нас молодец, понимаш! - подхватил боярин Борис. - Гусь у нас еще лебедем станет, понимаш!
От этих слов запивониховцев такая радость захлестнула, что они завопили в тысячу глоток: Да здравствует боярин Борис! Ура! Да здравствует полковник-генерал Гусь! Ура!
И вопили они так весь день, пока глотки не осипли.
А тем временем министры - гукачапуховцы головы ломали, никак не могли решить, что ж им дальше-то делать. Решили отправиться к царю Михею на морской курорт, чтоб он их вразумил, коль сам всю эту кашу заварил... А как это решили, так полазили дружно в воздушный извозчик и полетели на морской курорт Фарос, где царь Михей пребывал на отдыхе.
Прибыли гукачапуховцы на место, приняли успокоительных капель и начали стучаться в палаты царевы. «Пусти нас, сокол ясный, скажи. Что дальше-то делать надобно?». Да только хитрый царь Михей не пущает их и на порог и ответствует им через дверь: «И знать вас не хочу, и видеть вас не желаю, и чего хотите, то и делайте. Вот и весь сказ».
А боярин Борис как узнал про то, что гукачапуховцы к царю Михею в Фарос отправились, так и решил враз с ними покончить. Призвал он к себе своего ближайшего приближенного бравого генерала Усача-Руцкастого и велел ему немедля отправиться в Фарос и арестовать всех гукачапуховцев. Щелкнул Учас-Руцкастный каблуками и в ту ж минуту отбыл со своей боевой командой в Фарос. А когда прибыл в Фарос, то тотчас арестовал всех гукачапуховцев и, поцеловав на прощанье царскую ручку, отбыл обратно со своей шайкой-лейкой. А как только привез Усач-Руцкастный мятежных министров в столицу, так их тут же в Лефортовскую тюрьму определили.
Боярин Борис принял по этому поводу чарку медовухи, утер ладошкой губы и сказал: «Я, понимаш, обещал гукачапуховцев в Лефортово определить, и я свое слово сдержал. Вот».
На этом вся эта гукачапуховщина и закончилась. Хотя нет. Вся эта гукачапуховщина имела интересное продолжение, но об этом особый сказ....

1991-2016 (25-летний Юбилей)